Первым проснулся, как всегда, Петька. Он сразу вскочил на ноги и принялся тормошить товарищей.
— Эй вы! Есть хотите? Жрать-то, говорю, хочешь? — Он насильно поднял доктора и заставил его сесть.
Иван Петрович очнулся. Сначала он дико взглянул на Петьку, потом поднялся на колени и все вспомнил.
— Есть? Нет, не хочу… Пить — тоже… Я… я себя очень легко чувствую… Но курить хочется!
Проснувшись, Дэвис тотчас кинулся к Эллен. Она ровно и спокойно дышала. На лице появился румянец. Ее решили не будить.
Ушли тихонько в алтарь. Все трое мужчин сильно хотели курить. Пока были голодны и страдали от жажды, никому не приходил на мысли табак. Но теперь всем отчаянно хотелось курить!
Петька разорвал карманы своего ископаемого пиджака и вывернул содержимое на каменный аналой. Кучка подозрительной грязи и мусора содержала, как он выразился, «некоторый процент» махорки. Приступили к очистке. Нашелся клочок бумажки.
С величайшим наслаждением, по очереди затягиваясь, мужчины закурили козью ножку. Поплыл сизый дымок.
— Замечательный русский табак! — заметил Дэвис, отведав махорки.
— Это тебе не кепстен! — Петька довольно улыбнулся. — Погоди, мистер, может, еще и мох покурим!
Подошла Эллен:
— Вы что тут делаете? А я, представьте, совершенно не чувствую ни жажды, ни голода… Отчего бы? Может быть, это перед смертью? Я слыхала, так бывает…
Выпустив облако синего махорочного дыма, Дэвис с улыбкой посмотрел на нее. Как ни страшно было то, что они сделали, все же он не мог скрыть радости, видя Эллен живой и здоровой.
Он подошел к девушке и взял ее за руку.
— Ты не испугаешься? — спросил он, заглядывая ей в глаза. — Ведь нам ничего иного не оставалось делать!
Эллен знала, что Дэвис имел при себе ампулу минима-гормона, и поняла, что случилось.
— И ты тоже? — слегка покраснев, спросила она.
— Да, мы все.
Уже на третий день после прививки начали замечаться первые признаки уменьшения. Петька подтягивал ремень и пробовал улыбаться. Но, в общем, все это было так необычно, что все предпочитали быть задумчивыми и серьезными.
Чтобы точно следить за уменьшением роста, Дэвис сделал на царских вратах стеклом зарубки, по росту каждого. Ежедневно пленники измеряли свой рост. Оказалось, что в первые же три дня каждый уменьшился на пять-шесть сантиметров. Оборвав кайму от куска парчи, сделали «эталон», длиной около метра. Он служил масштабом.
Снаружи все было по-прежнему тихо. Окрестности казались вымершими. Дрова кончались. Петька проявлял чудеса изобретательности. Он даже выковырял из стен вмазанные иконы, надломил какую-то балку…