На рассвете опять донесся далекий гром орудий.
Иван Петрович подумал: «Нет, долго еще Земле придется быть маленькой!»
Дэвис измерил себя эталоном и объявил, что его рост равен трем четвертям метра. Было смешно и печально. Одежда на пленниках висела мешками, они едва могли шевелиться. Об этом раньше как-то никто не подумал. Мужчины благодаря отросшим бородам и усам имели страшный и вместе с тем комичный вид.
В конце концов одежду пришлось сбрасывать и переделывать.
Петька ухитрился при помощи острых кусков стекла отрезать брюки и концы рукавов. Получалось нечто совсем безобразное.
Сапоги свалились с ног уже давно… Эллен то смеялась, глядя на своих товарищей, то плакала.
Собор рос… Он уже казался гигантским храмом, вроде Исаакия или храма Петра в Риме. Стены раздвинулись, потолок вознесся на головокружительную высоту. Гранитный алтарь, на котором еще так недавно ломали дрова для костра, представлялся чудовищным монолитом.
Однако маленький рост минима-людей искупался необыкновенной легкостью и свободой их движений.
Последние дни почти никто не отходил от ворот. Петька много раз пытался протиснуться сквозь давно намеченное отверстие, но все еще застревал в плечах. Еще немного, и…
Однако прошло еще три дня, и наконец, в сотый раз атакуя ворота, Петька, усердно подталкиваемый сзади Дэвисом и Иваном Петровичем, продрался сквозь железный переплет. Один из минима-людей был на свободе!
— Сидите тихо, а я схожу на разведку. Скоро вернусь, — сказал он.
Его ждали у ворот.
— А скажи, Дэвис, — спросила Эллен, — долго ли мы еще будем уменьшаться? Может быть, без конца?..
В ее голосе слышалась тревога. Дэвис рассеянно посмотрел вокруг.
— Не знаю, — сказал он тихо, — не знаю… Дэзи перестала уменьшаться, достигнув, по-видимому, предельного для данной порции размера, но я всем нам привил очень небольшую дозу, и, может быть… Думаю, что если мы будем принимать пищу, то остановим действие минима-гормона.
Эллен вздохнула.
Вскоре раздались легкие шаги, и на паперти показался Петька. Не пролезая обратно в церковь, он вытащил из своей необъятной пазухи коробку папирос и бутылку воды. Хотя пленники особенной жажды не чувствовали, но вода ими была встречена с радостью. Папиросы Дэвис и Иван Петрович чуть не вырвали у него из рук.
— Ну и папиросы! Целые сигары… — Петька ухмылялся, — а остров какой большой! До кладбища, стало, версты две. Ходил к заливу. На острове никого нет. Все брошено — палатки, продукты. На берегу видать пожары. Горят Покровское село, город… Ружейную стрельбу как будто доносит, но плохо слышно.