Слова девицы походили на бред сумасшедшей. О каком предательстве она говорит? И почему называет меня юношей? Мой возраст уже давно не соответствует этому определению.
— Я знаю, я очень хорошо знаю, можешь не говорить, — продолжила лепетать девушка своим отстранённым голоском, от которого становилось не по себе, — это сон стал для тебя роковым, ты не должен был идти один. Они же этого хотели? О, жестокие люди! Зачем они пожелали загубить невинную душу? Не бывать этому. Я не позволю. Сон не станет твоей могилой. Ты выберешься. Ты должен выбраться. Пошли со мной, я верну тебе жизнь, я верну твои силы. Доверься мне, не бойся.
«Я бы с радостью куда-нибудь пошёл, — подумал я, — вот только не могу пошевелить ни ногой ни рукой, если ты не заметила».
Но этого от меня и не потребовалось. Лицо исчезло, и я почувствовал, как меня куда-то тащат. Прекрасная незнакомка волокла меня в неведомом направлении, причём так бодро, словно я — тряпичная кукла, и во мне нет восьмидесяти килограммов чистого веса.
— Кровь спасёт тебя, — бормотала девица. — Кровь даст тебе жизнь. Не бойся, милый юноша, ты будешь жить. Кровь Чёрного Бога разольётся по твоим венам. Она излечит раны. Ты выберешься. Просто доверься мне.
«Как будто у меня есть выбор», — обречённо подумал я. От сказанных слов мне становилось только страшнее. Кажется, я оказался в руках безумной, и неизвестно, что она сейчас со мной сотворит, воспользовавшись моей неподвижностью.
Незнакомка волокла меня недолго. Скрипнули несмазанные петли, и я очутился в тёмном помещении. Разглядеть я ничего не мог, зато в нос ударила вонь сырости и гнилой древесины.
Неведомая сила подняла меня в воздух, и я очутился на какой-то жёсткой лежанке.
Зажёгся свет — бледный и тусклый, и перед глазами моими вновь появилось лицо прекрасной незнакомки. Теперь оно казалось зловещим и пугающим. Взор её был пуст. Я ещё раз подумал о том, что девица эта — не человек. У людей не бывает такого пустого бессмысленного взгляда.
— Кровь Чёрного Бога, — повторила незнакомка. — Прими её. Она дарует тебе силу, дарует жизнь и свободу. Она — всё. Она — свет и тьма. Пусть твоё сердце бьётся снова. Ты не останешься в этом ужасном Сне. Ты должен выбраться.
Я ощутил, как в грудь мою вонзилась игла, она проникла в самое сердце, и тепло разлилось телу, а боль, что кусалась и жгла раскалёнными щипцами, постепенно угасала. Избавившись от неё, я ощутил ни с чем несравнимым блаженством.
— Я не смогу сопровождать тебя, я сожалею об этом, но ты найдёшь путь — я верю, — произнеся это, девушка поцеловала меня. Мне показалось, что к моим губам приложили лёд. — Торопись. Сон утрачивает постоянство.