И тут я чуть не взорвался. Я вскочил и так уставился на свою пассию, что та от испуга вся сжалась.
— Ой, прости, — пролепетала она. — Я что-то не то сказала?
— Никогда не говори со мной об этом, — процедил я. — Ты поняла? Чтоб я больше не слышал от тебя подобных расспросов. Иначе вылетишь отсюда к чёртовой матери.
— Ладно… Прости, я не хотела, — пролепетала девица. — Я могу загладить свою вину? — она через силу, но улыбнулась.
Я вздохнул и шлёпнулся на подушки.
— Да, — небрежно произнёс я. — Кофий пойди свари.
— Как будет угодно. Я попрошу служанку…
— Она не умеет ни рожна. Сама сделай.
Девушка надела тонкое домашнее платье, сквозь которое просвечивались её упругие формы и удалилась. Я проводил её взглядом. «Хороша всё-таки, — подумал я, — но до чего ж дура набитая». А потом мысли снова унесли меня в другую степь.
Расспросы только ещё больше разбередили раны. Кофий я не хотел — хотел остаться один.
Подумав, что прогулка по городу развеет невесёлые мысли, я встал, оделся и вышел, даже не попрощавшись с девушкой.
Когда я вышел, было уже темно. Подумал: отправиться бы в кабак и там надраться до посинения или завалиться в публичный дом — там-то точно никто не будет приставать с дурацкими вопросами… Размышляя, куда податься, я брёл по тёмной пустой улице. За спиной послышались торопливые шаги. Кто-то тихо окликнул меня. Я обернулся.
— Кузя? — удивлённо спросил я, вглядываясь в лицо под капюшоном. — Ты чего тут?
— Да, это я, господин, — произнёс Кузьма каким-то заговорщицким тоном. — Прошу прощения, что вот так являюсь к вам сюда, но дело очень важное, требует вашего личного участия, и… оно не может ждать.
— Ладно, — пожал я плечами. — Излагай. Чего там у тебя такого важного?
— Стала известна прискорбная весть, будто бы заговор готовится, бояре козни строят.
— На кого? — я нахмурился. — Выражайся яснее.
— На батюшку твоего.
— Что за вздор мелешь?
— Не вздор — правду говорю. Клянусь всевидящим оком Господа нашего.
— Тогда отцу надо сказать. Ему уже передали?
— Нет, — замотал головой слуга. — Пока нельзя. Мало доказательств. Батюшка ваш не поверит. А те, кто замыслил злое, безнаказанными останутся.
— Ладно… — я был в замешательстве. — И что делать? Какие сволочи это замысли?
— Простите, Даниил Святополкович, пока ничего не могу сказать, — ответил слуга. — Братья ваши знают. Они-то меня и попросили передать вам. Мстислав случайно узнал о готовящейся измене, и велел собрать всех. Только медлить нельзя. Встреча сегодня ночью. Братья будут ждать.
***
Я почувствовал, что в комнате кто-то есть. Открыл глаза и вскочил от неожиданности. Рука моя сама потянулась к пистолетам, что лежали на столике рядом.