Или поплакать, в зависимости от расположения духа.
Тоэм уселся на утесе, свесив ноги с торчащего края, который обрывался прямо над береговой полосой. Пески внизу — желто-белые, как и море, — источали жар и легкий едкий запах. Он сморщил нос и вздохнул. Что пользы буйствовать и декламировать тирады? Его больше тянуло печалиться, погрузиться в жалость к себе. Море нынче спокойное, и он будет таким же. Взглянул вдаль вдоль пляжа, отыскивая какие-нибудь скалы, которые послужили бы океану губами и где можно услышать его рокот, и увидел порт.
Он был огромен. Бревенчатые и каменные пирсы врезались в воду, как копья, воткнутые в сердце моря. Они пересекались и шли параллельно друг другу. Сооружения располагались на двух уровнях, в нижнем находились закусочные и гостиницы для моряков. Порт предназначался для обслуживания крупного рода, хоть крупного города, который надо обслуживать, больше и не было. У причалов швартовался десяток судов, в основном грузовых. Рядом с грязными, но ухоженными торговыми кораблями стояли три больших проржавевших рыболовецких траулера, облепленных стаями казарок. Там и сям мельтешили маленькие пятнышки — люди. Одно судно с кишевшей пятнышками палубой стало отчаливать от пристани, в пену взбивая винтами воду стального цвета. Он смотрел на все это с большой высоты, подтянув к подбородку колени, и находил сходство с исполинским механическим китом. А потом его внезапно пронзила мысль, что они все могут отчалить. И он начал выискивать дорогу вниз. В тысяче ярдов впереди утес спускался к берегу покатым склоном, вполне доступным для пешехода. Тоэм поднялся и побежал.
— Эй! — кричал он пятнышкам. — Эй! — Сперва они его не слышали.
— Эй! Эй, вы там!
Пятнышки мало-помалу обретали более человеческий вид.
— Хо! — крикнул кто-то в ответ и помахал рукой, демонстрируя, что они его видят.
Тяжело пыхтя, он удвоил скорость. Воспользоваться поясом не представлялось возможным, не возбудив подозрений. Начать с того, что, если исчезновение города изумило и озадачило их не меньше него, они и так должны ко всему относиться с настороженностью. Вздымая за собой столбы песчаной пудры, он пронесся по склону вниз и зашагал к главному пирсу, увязая в еще более мелком песке.
В легких совсем уж не оставалось воздуха, когда он добрался до дока с гигантским грузовым кораблем, откуда махал человек. Постоял, прислонившись к швартовым и глядя вверх на палубу. Грудь вздымалась и опадала, как у загнанного животного. Несколько матросов подошли к поручням посмотреть на него.
— Ты кто? — спросил мужчина в капитанской фуражке.