— Матрос вам не требуется? Я бы отработал дорогу до города.
Хейзабоб оглянулся на свою команду, напомнив Тоэму старую, окривевшую птицу.
— Слушай, чего мы сделаем, Тоэм, мой мальчик, — объявил он и по-отечески опустил ладонь на плечо Тоэма, распространив запах дохлой рыбы и пота. — Матрос мне не требуется. Ты бы тут только под ногами мешался, вот так-то. Однако я тебя все равно возьму.
— Спасибо большое, — поблагодарил Тоэм, расплываясь в улыбке, и ветер отбросил с его лба освещенные солнцем волосы.
— Возьму, даже думать нечего. А раз уж ты про город заговорил… — Он оглянулся и на сей раз не таясь подмигнул команде. Кое-кто с ухмылкой заморгал в ответ. — Раз уж ты про город заговорил, я, пожалуй, скажу — мы не прочь, чтобы ты уломал своего отца нас отблагодарить, если соображаешь, о чем я толкую.
Тоэм демонстрировал полное непонимание.
— Отдал бы нам девчонку в личное пользование, сосунок! — взревел Хейзабоб. Тоэм сглотнул.
— Ну конечно! У отца всегда большой выбор женщин. Сами и подберете.
— Хе-хе, — прохрипел Хейзабоб. — Прекрасно. Просто прекрасно. Судно в твоем распоряжении, можешь обследовать. Держись только подальше от грузовых трюмов, у нас там деликатные специи. На них даже дышать нельзя, как бы не попортить, на случай, ежели у тебя насморк или еще чего-нибудь.
— Конечно. Ну да, разумеется. Хейзабоб щелкнул корявыми пальцами.
— Джейк, покажи мистеру Тоэму его каюту. Да поживей!
Джейк — гигант семи футов ростом и весом в триста фунтов — подался вперед.
— Есть, кэп. Сюда, мистер Тоэм.
Тоэм последовал за ним, прислушиваясь к легкому рокоту, с которым капитан покатился присматривать за отправлением корабля. По прибытии в столицу придется поскорей уносить ноги. Этот народ не окажет обманщику ни малейшего снисхождения, особенно если тот пообещал им наложницу, а потом смылся.
— Вот гостевая каюта, — объявил Джейк, пихнув дверь.
Тоэм заглянул внутрь и особенной роскоши не обнаружил. Помещение имело чисто утилитарное назначение. Душ и унитаз торчали на виду. Койка крепилась болтами к стене, пружины прикрывал тощий поролоновый матрас и жалкое шерстяное одеяло. «Пружины, — подумал Тоэм, — скорее всего, торчат и расхлябаны. Но путь этот ведет в столицу и к Тарлини».
— Еда в семь вечера и в пять тридцать утра. Днем закусываем самостоятельно, чем Бог пошлет.
— Звучит обнадеживающе.
— Все не так плохо.
Джейк застрял в дверях, шаркая огромными, размером с ведра, ножищами.
— Спасибо тебе, Джейк, — намекнул Тоэм, устало валясь на койку.
Джейк по-прежнему не двигался с места, возил левой ступней взад-вперед по толстому слою пыли, устилавшему доски пола.