«— Макс, не переживай, — стал успокаивать меня Котыч, — мы уже путевки взяли, через два дня турфирма сделает визы, и мы улетим».
— Слав, надеюсь на вас и, — чуть задумался, а потом сказал совсем не то, что хотел: — Вы до вылета смените жилье, хрен его знает, вдруг кто-то узнает, где поселились.
Это мне вспомнились жучки в собственной квартире, не факт, что их не вмонтировали в данный телефонный аппарат. Я посмотрел на красную трубку в руке и поморщился. Мой косяк! Не следовало звонить из Ксюхиного кабинета. Какое-то время еще поболтали, намеками рассказал о состоянии дел, в том числе и что Вован одумался и у Машки прощения собирается просить. Пусть наша бухгалтерша порадуется и решит, как со своим другом себя вести. Переговорил с Ксюшей, уточнил на кого она свои обязанности взвалила и, гм, озадачился. Галину помню отлично, особенно, как она со мной отдыхала после банкета, когда ее мужа пьяного в мат домой наши парни отвозили. Не сказал бы, что Галя может управлять сетью магазинов, она хоть и нормальная баба, но какая-то забитая и скромная. Меня не раз видела, краснела и смущалась. Я хотел с ней продолжить интрижку, но все время что-то мешало, а она ни намеком не дала знать, что хотела бы повторить. Хотя, у нее же муж, ребенок, допускаю, что себя стыдит за проявленную слабость.
В дверь кабинета кто-то стукнул пару раз, а потом, не дожидаясь разрешения, вошла этакая дама. Красное полупальто, высокие сапоги на шпильках в тон верхней одежде, на голове кепка, естественно, того же цвета. Лицо строгое, симпатичное, локоны из-под кепки спадают на плечи, в руках небольшая женская сумочка, с первого взгляда понятно, что дорогая, из мягкой натуральной кожи, само-собой красного цвета. На пальчике у посетительницы ключи, если не ошибаюсь, от жигулей.
— Готов поспорить, что водите вишневую девятку! — усмехнулся я, вставая с кресла, мысленно облизываясь на фигурку вошедшей.
Пальтишко у нее короткое, юбочка не длинная, колготки темного цвета, а вот украшений не так много. Скромные сережки, да колечко (не на безымянном пальце!). И самое-то главное! Женщине лет двадцать, ну, от силы двадцать три, что дает отличный повод для ухаживаний, она явно в моем вкусе. А если учесть, что меня сегодня так жестоко прокатила Жанетт, то…
— Ох, Максим Васильевич, и не сомневалась, что все-то вы знаете! — улыбнулась женщина и сняла свою кепи.
Интонации голоса знакомые, но, черт возьми, я не помню, чтобы мы где-то встречались.
— Милая леди, простите великодушно мою забывчивость, — склонил я голову. — Разве мы с вами знакомы?