Эмоции – это два. Душа бессмертна, вечна и трепещет в эмпатии, думала Ника. Я умею сочувствовать, любить всей душой. Умею жалеть и помнить. Я любила Колю Антипова, он был талантливый и добрый, он спился, я не хотела его бросать, он сам ушел и потом умер, но я все равно его помню и люблю. Я и бабушку, царствие небесное, люблю! Хожу к ней на могилу три раза в год. День смерти, день рождения и на Радоницу.
Но интеллект и душа – еще не все. В человеке есть еще и животное. Биология. Сердце, легкие, печень, почки, кишечник, половые органы. Лейкоциты, эритроциты и, главное, гормоны! Гормоны, и нет им закона! Все равно, какой у тебя острый интеллект, какая у тебя тонкая и нежная душа – у тебя все равно есть всё вот это. В полном наборе!
«Так что ты всё равно животное, животное! – думала Ника. – Животное!»
Но вот вопрос: нужно ли давить это животное в себе? Ведь есть же общества защиты животных. Есть даже законы о защите животных. Жестокое обращение с животными запрещается. Пнешь собачку или выкинешь попугайчика на мороз – тебя могут запросто привлечь! Оштрафовать. А если ты специально, долго, жестоко издеваешься над животным – могут даже арестовать и посадить! В особо жестоких случаях – от трех до пяти лет.
«А вот это постоянное, упорное, издевательское подавление животного в себе? – со смесью отваги и злости подумала Ника, теперь уже привольно и бесстыдно поглаживая свое тело, от горла до лобка и обратно. – Разве это не преступление перед собственным животным? Конечно! А как же иначе! Преступление, мучительство! Нет уж, все, хватит!»
Она сбросила одеяло и встала с постели.
Секунду подумала, накинуть ли халат. Нет. Незачем! Голая вышла из комнаты в темный коридор. Прислушалась. Шагнула вперед, в темноту.
* * *
Отворила дверь на кухню.
Включила свет. Быстро зажгла плиту. Плеснула на сковороду немного масла.
Повернулась и раскрыла холодильник. Вытащила большой непочатый батон докторской колбасы. Ловко взрезала оболочку, оттянула ее, обнажив розовый конец, – и, глотая слюну, на весу отхватила от него четыре кружка. Кинула на сковороду, подождала минуту и разбила туда два больших бежево-коричневых яйца.
Уругвай
любимая верная школьная
Последние два года Анна Николаевна чувствовала себя все хуже и хуже. То кашель, то живот, то голова, то поясница, головокружения, ночные страхи с пульсом под сто, а вот теперь начала болеть грудь. Загрудинные боли, как при стенокардии. Она ходила к врачам, делала обследования. Врачи говорили, что анализы неплохие, а всё это – от погоды или от нервов. Анна Николаевна поняла, что от нее скрывают правду. От этого ей стало еще хуже.