Юра и Лида приготовили ловчую снасть, контейнер и корм. Птица могла быть в сто фунтов веса. План был простой: поймали, покормили успокоительным, поместили в удобный и безопасный контейнер, вызвали катер – а там в Ушуайе улов заберет яхта заказчика. Туда все время ходили яхты с туристами, бывало, что по десять штук в день.
* * *
Сидели и ждали катер.
Вернее сказать, ждали ответа на свой сигнал. Ответа не было уже часа два. Юра вдруг увидел, что кустистые травы между скал похожи на разные деревья. На римские пинии, на кедры, на пальмы и даже на русские березы. Сказал об этом Лиде.
– Ну и что? – Она дернула плечом.
– Ты злишься? – спросил Юра.
– Мне ее жалко, – вдруг сказала Лида, глядя на крупную, но тощую пингвиниху, которая уныло стояла в ограде из легкой сетки, словно понимая, что дергаться без толку.
– Да ну? – ухмыльнулся он.
– У нее там муж, – она махнула рукой в сторону воды. – На Сен-Мартене. Он высиживает их единственное яйцо. Она будет скучать.
– У нее новый муж будет, лучше прежнего! – засмеялся Юра. – Нам же специально самку заказали, для самца, который у них уже есть. Кажется, у него парочка подохла.
– Не подохла, а умерла, – сказала Лида.
– Ну, пускай так, – согласился Юра. – Хотя вообще-то умирают люди, а животные дохнут или падают. Но все равно. И люди тоже вдовеют и женятся по новой. Обычное дело.
– Набери еще раз этому типу, – попросила она. – Куда он делся? А то скоро уже вечер, лишнюю ночь здесь торчать неохота.
Юра пошел к палатке, где был передатчик.
* * *
Вернулся через полчаса. Сел на камни рядом с Лидой. Молчал минут пять.
– Знаешь, о чем я думаю? – ответил он на ее вопросительный взгляд. – О поселке под Москвой, где я жил с раннего детства каждое лето. Лет до двадцати. У меня там остался домик. Моя собственность. Я тебе рассказывал, да?
– Да, – сказала она. – И что?
– У меня как-то все это терялось из памяти. А сейчас я вспомнил. Вдруг. Всё вспомнил, до последней травинки. Серые скамейки, с них давно облезла краска. Две елки с высоко подрубленными ветками. Между ними висели качели. Толстые старые веревки, почти канаты, и дощечка, вот и все качели. Еловые иголки сыпались мне за воротник. Лес там еще был. Речка, пять минут ходьбы.
Он вдруг лег на спину, потом отвернулся от Лиды.
– Ты что? – Она потрогала его за плечо.
– Я больше никогда… Никогда не увижу… – у него дрогнул голос.
– Ты там сто лет не был и не собирался, кажется.
– Но я знал, что смогу туда приехать. В принципе, понимаешь? Когда-нибудь. А теперь – всё.
– Что – всё?
– Всё. Они это сделали. Сирия, Иран, Израиль, потом Россия, Турция, потом Штаты и Китай. За три дня. Пока мы тут пингвинов ловили.