Когда Максим закончил вспоминать жизнь Богдана Хмельницкого, куранты Збаражского замка пробили двенадцать раз, и московский историк с трудом вернулся из любимого XVII столетия. Да, Богдан мог спрятать архив, золото и клейноды в заколдованном подземелье далеко от дома и близко к врагу. Спрятать клад в тот страшный и кровавый век было совсем не просто.
Максим часто при генеалогическом поиске устанавливал для наследников расположение поместий или дач, в земле которых, справедливо игнорируя легко обыскиваемые городские квартиры, обычно закапывали фамильные сокровища их предки, и отлично знал кладоискательское дело. Обычно клады прятали на глубине более трех метров в глиняных или медных горшках, кованых сундуках, ларцах, бочонках, заворачивая их в шкуры. Однако подземные воды могли даже за десять лет переместить закопанные тяжести на расстояние до десяти метров, и никакой гарантии обнаружить сокровища там, где они были зарыты, не было.
Большие клады обычно прятали в треугольнике с ориентирами по углам, которыми становились озеро, слияние рек, броды, переправы, мосты, развилки дорог, овраги, холмы, скалы, пещеры, валуны, столетние деревья с дуплами, колодцы. При плохой сохранности некоторых ориентиров зарыть большой клад на открытой местности без случайных свидетелей, незаметных для прячущих сокровища, было почти невозможно. Когда Максим в составе официальной экспедиции в свое время пытался найти штандарты — закопанных Наполеоном у белорусского села Красное его корпусных золотых орлов, чуть не подорвавшись на мине времен Великой Отечественной войны, его всегда удивляло то, что в самом глухом медвежьем углу на раннем рассвете, при начале поисковых работ, после разведки георадаром и другими замечательными приборами, вдруг откуда ни возьмись, прямо из этой самой земли вырастали испитые личности с сакраментальным вопросом: «А что это вы здесь делаете?».
По-настоящему надежно спрятать и затем в нужное время вырыть клад можно было только в замке. Камни, не сдвинувшись никуда, надежно хранили секреты веков, раскрывая их только посвященным.
Богдан не был бы Великим, если бы не сумел надежно укрыть тайны юной Украины. Максим, почти перевоплотившийся в гетмана, чувствовал, что его кумир спрятал архив, золото и клейноды в трех разных местах на обоих берегах Днепра. Он, конечно, не знал, что через два часа это его предположение блестяще подтвердится.
Куранты пробили один раз, когда Максим, несмотря на усталость, решил дочитать три оставшихся непрочитанных листа рукописи своего предка. Уже на первых строках, переполненных старинными ятями и ерами, сон и усталость у московского историка как рукой сняло.