– Сегодня я одна, – сообщила она лодке, поглаживая полированное дерево. – Йоран больше не будет с нами плавать.
Она оглянулась по сторонам, чтобы удостовериться, что никто ее не видит. Людям может показаться странным, что она разговаривает с лодкой. Карин открыла дверь в трюм и спустилась вниз. Внутри пахло дизелем и керосином. Она почувствовала, как расслабляется.
Карин налила на ватку спирта и положила в нержавеющий обогреватель марки «Рефлекс», который надежно согревал яхту уже несколько лет. Он располагался в центре лодки и был снабжен плиткой, на которой можно было готовить еду. Плитка была закрыта со всех сторон на случай шторма, чтобы кастрюля не свалилась. Дизель уже был залит, оставалось только поднести зажигалку. Карин наполнила чайник и поставила на плитку. Потом легла на диван и стала ждать, пока вода вскипит под мерное покачивание волн.
Она даже задремала, но проснулась от свиста чайника. Женщина достала из рюкзака хлеб и сделала бутерброды. У бутербродов, съеденных на лодке, всегда был особый вкус. Снаружи стемнело, и при свете керосиновой лампы в трюме было уютно и спокойно. Она поставила диск. Стихи Эверта Тоба в исполнении Свена Бертиля. Карин взяла морскую карту. Йоран не понимал, почему ей нравилось часто ее разглядывать. Она провела пальцем от Люсекиля к Малэ, потом Серинэн и Гульхольмен, дальше на юг мимо Клэдесхольмен, маяка Баррлинда, через фьорд Марстранда. С закрытыми глазами она представляла себе все эти места. Карин читала названия фьордов, островов и шхер под звуки голоса Свена-Бертиля Тоба, исполнявшего стихи отца.[3]
Кто плывет сюда по бурлящим волнам?
Девушка, господин Флинк, одна в лодке,
Карин с детства обожала эти стихи. Лето они проводили с семьей на яхте, по вечерам они в трюме обсуждали, куда поплывут на следующий день. Ей давно пора было идти спать, но, видя живой интерес девочки к мореплаванию, родители разрешали ей задержаться. Папа знал все про историю Богуслена, и острова на карте оживали, когда он о них рассказывал. Яхта родителей была больше похожа на рыбацкую лодку, чем на яхту. Когда-то не ней и правда ловили рыбу, и у рыбаков она с ее красными парусами и традиционным дизайном – вызывала больше уважения, чем туристические пластиковые лодки.
Папа всегда болтал с рыбаками, а Карин слушала, пытаясь понять местный диалект, одновременно собирая ракушки и камушки. Лучшие ракушки попадались, когда рыбаки чистили сети. Карин улыбнулась своим воспоминаниям. Дядя Оке с острова Лилла Курнэ каждое лето играл на гармошке. Однажды, она забыла кофту, он хранил ее всю зиму и вернул на следующее лето. Фритц, директор порта на Рамсэ к югу от островов Кустерэарна, который любил пропустить рюмочку и нередко засыпал на палубе гостевой лодки. Тетя Герда на Кальвэ, которая пекла хлеб в каменной печи и угощала Карин с братом, когда они покупали у ее семьи крабов. С уходом рыбаков и их жен ушла целая эпоха. Сегодня в живых остались единицы, и рыбной ловлей они уже не занимаются.