В целом по количеству наград СС киевская полиция лидировала среди аналогичных формирований на оккупированной территории. Мало было повода для гордости перед земляками у бывшего петлюровского министра Ивана Огиенко (он же – митрополит УАПЦ Илларион). «Люди злые, враждебно смотрят на нас, как когда-то, очевидно, смотрели киевляне на татар-завоевателей. Никакого уважения к нам. Всех приезжающих украинцев, то есть нас, называют фашистами, сообщниками Гитлера, хотя это, в известной мере, правда. Немцы действительно поручают нам, честно говоря, самые мерзкие дела» (31).
Несколько иначе, хотя и с тем же трагическим результатом, развивались события в Минском гетто. «В первое время немцы даже создавали видимость внимательного отношения к гетто. Снабжали гетто хлебом через управы. В гетто были созданы учреждения медицины, детские больницы и отпускали для больниц продукты. Работали здесь еврейские врачи. Для детей даже отпускали дополнительное питание» (32). В районе существовала специальная еврейская полиция (!), которая надзирала за порядком и периодически проводила облавы. Вырвавшийся из Минского гетто Рафаэль Моисеевич Бромберг оставил описание погрома 2 марта 1942 года: «…привезли евреев из гетто на машинах, держали сутки во дворе под навесом. Затем приказали снять с себя всю одежду и привели к краю вырытых ям. Выстроили в шеренгу 1-ю роту украинского батальона и приказали солдатам открыть огонь. После первой команды не было ни одного выстрела. Подали вторую команду «огонь» – раздалось 2–3 выстрела в воздух. После этого немцы отвели украинцев, привезли две бочки спирта и напоили их, затем вторично построили украинцев, за их спинами встали немецкие автоматчики. Тогда украинцы открыли огонь» (33).
Ужасная сцена, но все же в описании очевидца мы не наблюдаем того упоения кровью, что случилось в Львове. Не будем и мы мазать всех одним цветом – кто знает все обстоятельства жизни? Сложнее понять тех, кто, уже зная страшную истину (а на оккупированной территории правда о массовых казнях стала известна очень скоро), продолжал в псевдопатриотическом угаре свои преступные разглагольствования. Так, в брошюре В. Лужского «Еврейский вопрос», изданной в Смоленске в 1943 году, утверждалось: «Антисемитизм, т. е. ненависть к еврейству, противоядие против разлагающего влияния еврейства, живет инстинктивно в каждой здоровой арийской нации. Антисемитизм – явление не книжное, а глубоко народное – это самооборона народного духа против еврейского засилья. Сами евреи, и только они, повинны в том, что ариец питает к ним ненависть и презрение… Мы видим, что Провидение даст силы германскому народу в содружестве со всеми народами Европы уничтожить навсегда на земле кровавый еврейский кошмар и освободить мир от власти «золотого тельца», провозгласив единственной ценностью человечества – труд» (34).