– Ага. Ладно, как скажешь. В общем, вот о чем ты не подумал. После того как стало понятно, что тела в Бутчер-крик это, эм, просто тела, они начали трясти всех, кто занимается поставкой органов. И не просто так, а показывать твое фото. И кто-то из продавцов тебя опознал.
– Меня? И что теперь?
– Теперь тебе грозит обвинение в незаконном приобретении человеческих органов или что-то в этом роде. И главный подозреваемый в истории с Бутчер-крик – не знаю уж, как они ее теперь называют, – это ты.
Черт подери. Рейнер проговорился. Интересно почему? Заключил с ФБР какую-то сделку? Уже был под следствием? Теперь не важно. У ФБР есть подозреваемый, и можно ждать стука в дверь с минуты на минуту. Буквально. Я чувствую, что не могу дышать. Пол уходит из-под ног, и все вокруг как будто начинает рушиться. Высокомерие. Вот она, цена высокомерия. Думал, ты умнее их, Тео. Но всерьез ли ты предполагал, что окажешься умнее их всех? Конечно, я был уверен, что, если действовать в одиночку, проблем будет меньше. И пока они совещались и принимали совместные решения, что делать дальше, у меня было преимущество скорости и возможности действовать без оглядки на правила. Но это все работало, пока их внимание не сконцентрировалось на мне.
Пора звонить Мери Карлин в Сан-Франциско. Она – профессионал, должна с таким справиться. Я собираюсь сказать Галларду, что мне пора, но потом осознаю, что, возможно, не стоит звонить Карлин прямо сейчас. Если ФБР заявится ко мне, а я уже поджидаю их с адвокатом – это будет подозрительно. Лучше, если меня сначала задержат, потом я позвоню ей и до ее приезда будет время обдумать, о чем они могут спрашивать.
Я размышляю.
Спрашивать… Именно с этого они и начинают. Они будут задавать вопросы. Они захотят знать, зачем я отправился в Северную Каролину покупать органы у Рейнера. И если я буду молчать, это несколько их задержит. Наверняка все, что у них сейчас есть, – это слово Рейнера против моего. Погодите-ка… А что, если подозревают его. Я уверен, что Галлард позвонил из лучших побуждений, но что, если он сделал преждевременный вывод? Несомненно, ФБР захочет со мной поговорить… особенно если Рейнер меня «опознал». Но я до некоторой степени публичный человек, и более естественно заподозрить самого Рейнера в организации всего этого.
И есть еще один момент, который я смогу использовать. Возможно, смогу. У меня появляется небольшой лучик надежды. Но пока очень тусклый.
– Что еще у них есть? – спрашиваю я.
– Что еще? Я только что сказал, что тебе предъявят обвинение в уголовном преступлении!