– Спасибо, доктор Лид, – говорит Галлард, и врач уходит. – Даже не знаю, что еще можно сделать.
– Твою мать, – бормочет Николсон, отрываясь от ноутбука.
– Что, Маркус теперь с адвокатом? – спрашивает Ван Оуэн из-за своего.
– Нет, ты видела последний отчет о его работе?
– Не видела, а у тебя он откуда? – отвечает она.
– Не важно. Он получил жесткий выговор от Новак. Она всыпала ему по полной за то, что он неправильно промаркировал образцы, что могло развалить все дело.
– Ну, вот и мотив, – говорит Галлард. – Прокурор как пить дать докажет, что Маркус не справился со стрессом и сорвался. Скорее всего обвинят в непредумышленном убийстве, потому что с умышленным и высшей мерой могут быть вопросы. Потом, может быть, переведут в лечебницу.
– А почему бы не проверить, как сейчас выглядит его томограмма?
– Рискованно, – говорит Галлард. – Если там ничего не обнаружится, как и раньше, ему будет труднее доказать, что первопричиной была физическая травма. Да и нет повода его проверять – с ним ничего не приключалось последнее время. Самое надежное – найти сочувствующего судебного психолога и сослаться на проблемы с нервами. Это в случае, если адвокаты не предпримут попытки доказать его невиновность.
– Спасибо, доктор Крей, – говорит Николсон. – Извините, что втянули вас в это.
– Извините, что не смог ничем помочь. – Я проверяю телефон. Может, еще получится успеть на ночной рейс в Остин. – Дайте знать, если всплывет что-то новое.
– Конечно.
Я выхожу из переговорной, пытаясь отделаться от ощущения, что там осталось что-то незаконченное. Что я все еще упускаю что-то важное. Я пытаюсь выкинуть это ощущение из головы и подумать о том, как буду возвращаться к делам и исправлять то, что успел натворить в мое отсутствие Тодд.
Черт побери! Что же меня так цепляет в истории, которую рассказала Лид?
Проходя мимо рядов пустых кресел в терминале аэропорта, я продолжаю думать о Маркусе и Эмерсоне. В частности, о том, как один несчастный случай смог так повредить мозг Эмерсона, что превратил совершенно нормального человека в монстра. Это изменение не было плавным и постепенным. Резкий срыв, после которого он стал совершенно другой личностью, или по крайней мере освободил ту часть личности, которая есть в каждом из нас и только и ждет малейшего раздражителя, чтобы броситься в атаку.
Джо Вик и Ойо были устроены совершенно иначе – оба прекрасно контролировали свои порывы. Именно это и позволяло им оставаться в тени долгие годы. Эмерсон и Маркус действовали под влиянием секундного импульса и были пойманы вскоре после первого убийства, по крайней мере насколько нам известно.