– На Украине? – задумчиво переспрашивает Аджубей – Это очень хорошо. Очень! И главное – вовремя. Утверждаем ее.
И этот туда же, и ему Украина покоя не дает. Как они однако за Киев взялись… Закину ка я еще удочку, надо же понимать, что конкретно происходит в верхах.
– А еще я статью про Киевский университет написал, она в следующем номере пойдет. Плюс интервью с академиком Глушковым готовлю в цикле статей про ЭВМ.
– Отлично! – радуется главред – больше никаких тем по Украине нет?
– Есть тревожная новость по строительству горнолыжной базы в Карпатах, там местные товарищи из обкома не понимают почему стране нужны трассы олимпийского уровня. Я даже хотел Юрию Алексеевичу на них жаловаться.
– Не надо Гагарина отвлекать, сами с этим вопросом справимся – Аджубей что-то черкает себе в перекидном календаре – Пиши развернутую серьезную статью, мы ее в Известиях напечатаем. Пожестче там по обкомовским пройдись. И вот что еще. Неплохо бы дать у вас в журнале материал на тему перегибов на местах с «украинизацией». Ты же заметил, что такая тенденция в Киеве просматривается?
– Заметил.
– Значит, мы должны вовремя на это реагировать.
– Хорошо. Но предупреждаю сразу: статья будет честной – что есть, то мы и напишем, никакой «заказухи».
– Обижаешь – хмурится Аджубей – и что за слово такое …вульгарное?
– Извините – каюсь я – слово, конечно, некрасивое, но такая тенденция в нашей прессе тоже просматривается. А я сразу всех предупреждал, что мы в эти игры играть не будем.
Главред Известий недовольно сопит, постукивая пальцами по столешнице, потом нехотя кивает – Я помню. А сейчас давай немного о другом поговорим. В Правде меняется главный редактор, вопрос в ЦК уже решен.
Так… товарища Сатюкова снимают. Ожидаемо. А кого поставят? Небольшой прокол в памяти выдает неожиданный ответ: в моей истории – академика Румянцева. Того самого, который при Хрущеве так рьяно продвигал Либермана. Этот академик еще один член украинского клана, правда, он партийный либерал. При Брежневе имел неосторожность написать слишком смелую статью «Партия и интеллигенция», в которой решительно осудил и сталинский, и хрущевский подход к интеллигенции, высказался за свободное выражение и столкновение мнений, признание различных школ и направлений в науке, литературе и искусстве. На этом его карьера в Правде и закончилась – академик слег с инфарктом после разноса «свыше». А в сентябре уже последовали аресты Синявского и Даниэля, и понеслась борьба с диссидентством…
– Румянцева поставят? – вздыхаю я. Аджубей даже не удивляется такой моей осведомленности, только кивает, подтверждая худшие опасения.