Эти перемены в образе жизни, работе и поведении обязательно скажутся на роли нефти. Однако пройдет несколько лет, и уже в «поствакцинальную эпоху» будет возможность оценить их долгосрочное воздействие на бизнес, туризм, образование, пригородное транспортное сообщение, а также то, останется ли «офис будущего» дома.
Естественно, кризис повлияет и на геополитику, усилив уже существующие тенденции. Перед лицом национализма и протекционизма столкновения между нациями станут ожесточеннее, международное сотрудничество станет делом гораздо более сложным, а границы – менее проницаемыми. Международные организации станут бороться за поиск своего места в разделенном международном сообществе. Контейнеровозы будут по-прежнему бороздить океаны, но глобальные цепочки поставок окажутся под давлением, так как правительства и компании переоценят свою зависимость от этих цепочек (более сложных, чем многие думают) и вместо этого сделают акцент на безопасность, устойчивость и локализацию, а также на создание рабочих мест в своих странах. На смену системе управления запасами точно в срок придет система «просто чтобы было наверняка». Автоматизация и производство с использованием 3D будут способствовать грядущей перебалансировке мировой экономики.
Нигде это разделение не будет ощущаться сильнее, чем в отношениях между двумя странами, от которых, по большому счету, зависит мировой порядок. Соединенные Штаты и Китай не разделены. Несмотря на растущие разногласия, между ними продолжают сохраняться крепкие связи. Их объединяют широкие взаимные интересы в развивающейся мировой экономике. Они заинтересованы в том, чтобы избегать конфликтов. Но отношения постепенно ухудшаются. Связи между США и Китаем подвергаются все более усиливающимся нагрузкам, и разлад становится глубже. Если говорить о технологиях, интернете, финансах и экономических отношениях, то результатом этих процессов будет состояние, если перефразировать Дэн Сяопина, «один мир, две системы». Консенсус ВТО уступил место соревнованию двух систем, росту недоверия, стратегическому соперничеству и гонке высокотехнологичных вооружений. Эта поляризация и сопровождающие ее риски, включая «ловушку Фукидида», будут оставаться основными факторами мировой политики на годы вперед. Чем сильнее расхождения в общей позиции, тем сложнее решать конкретные проблемы. Этот конфликт будет мешать функционированию мировой экономики и, естественно, способствовать ее фрагментации.
Он же послужит причиной растущего количества проблем для многих других стран, которые имеют тесные связи и с США, и с Китаем, но будут испытывать давление, вызванное необходимостью занять ту или иную сторону. Во время холодной войны между США и Советским Союзом последний был второстепенным игроком в мировой экономике. Современный же Китай, напротив, глубоко в нее интегрирован и является одним из ее столпов. Летом 2020 г., когда напряженность между США и Китаем усилилась, встревоженный премьер-министр Сингапура Ли Сянлун предупреждал государства Азиатско-Тихоокеанского региона о том, что они «должны избегать быть втянутыми в конфликт и принуждаемыми делать оскорбительный выбор». Как сказал высокопоставленный чиновник одной из стран «большой двадцатки», «когда Соединенные Штаты и Китай конфликтуют, страдает весь мир»