– Что? – с трудом прошептала я.
Три слова.
Это были всего три слова. И они полностью изменили мое мировосприятие. Разбили мне сердце. Три слова, которые я не желала слышать никогда.
У меня рак.
Я не сводила глаз с маминых губ, когда она заговорила со мной. По крайней мере, мне казалось, что она обратилась ко мне. Произнесла ли она вообще хоть что-то? Правильно ли я ее поняла? Неужели я не ослышалась? Неужто отголоски прошлого вновь настигли меня?
У дедушки был рак.
Он боролся с раком.
И умер от него.
Это слово не предвещало ничего хорошего.
Я затрясла головой, недоумение вихрем обрушилось на меня, когда слезы медленно потекли по маминым щекам. Взглянув на папу, я заметила, что он тоже едва сдерживает эмоции.
– Нет.
Это все, что я из себя выдавила.
Единственное, что пришло на ум.
Я отрицательно покачала головой.
– Нет. Нет, это неправда.
Папа сжал пальцами переносицу.
– Это так.
– Нет, – повторяла я. – Нет.
У мамы просто не мог быть рак.
У таких людей, как она, просто по определению не может быть онкологии. Она была самой здоровой женщиной в мире. Черт, я имею в виду ее суперполезные перекусы вроде смузи из моркови, яблок и огурцов. Ручаюсь, по венам мамы течет не кровь, а сок брокколи. Здоровые люди вроде нее никогда не болеют. Они становятся еще здоровее. Не может быть…
О, нет…
Теперь заплакал и папа. А ведь я могла бы пересчитать по пальцам, когда видела его плачущим.
– Элеанор… – Он всегда называл меня Элеанор, когда дела принимали скверный оборот, а ведь отца сложно было назвать серьезным человеком. Он шмыгнул носом и закрыл глаза. – Это непросто для всех нас. Мы хотели рассказать тебе сразу, как только узнали, но не знали как. Кроме того, необходимо было провести дополнительные обследования и…
– Насколько все серьезно? – спросила я.
Оба промолчали.
И это не предвещало ничего хорошего.
Мне казалось, что мое сердце по кусочкам вырезают из груди.
Мама прижала руку к губам, слезы по-прежнему текли по ее щекам.
Вновь заговорил папа. И снова назвал меня полным именем.
– Элеанор… прошу тебя. Мы должны сплотиться, чтобы вместе это пережить.
– Мы будем бороться, – пообещала мама. В ее дрожащем, испуганном и неуверенном голосе звучал страх. – Мы будем бороться, Элли, обещаю тебе. Ты, твой отец и я. Мы не сдадимся.
У меня перехватило дыхание. Мне хотелось убежать прочь. Выскочить пулей из комнаты, подальше от дома, из этой реальности. Но я видела, как мама смотрела на меня. Понимала, как ей тяжело. Все ее тело сотрясалось от ужаса и страданий.
И потому я не могла ее бросить.
Только не так.
Я придвинулась к ней и стиснула в объятиях. Прижавшись к ней, я уткнулась головой в ее грудь и услышала, как бешено колотится ее сердце.