Затем идет мастерство сценической игры. Танцор обязан обладать чувством времени и способностью играть роль.
Музыкальность – это тоже навык. Танцоры должны двигаться в одном темпе и ритме с музыкой, а также уметь выразить ее языком танца.
Упорство – еще один важный навык. Жизнь танцора труднее, чем у большинства людей. Артистам на сцене это знакомо, но в нашем случае к запоминанию текстов роли или песен добавляются изнурительные тренировки по 4–5 часов в день, чтобы поддерживать спортивную форму.
Дисциплина идет рука об руку с упорством.
Это же справедливо и для чувства юмора. У каждого великого танцора оно есть, или есть, по крайней мере, чувство абсурда. Для пришельца с Марса все, что мы делаем, покажется причудливым и глупым. Мы стоим на одной ноге вместо двух, наши руки колышутся где-то над головой вместо того, чтобы свободно свисать вдоль тела, мы вращаемся на носках, пытаясь внушить людям, что эти движения прекрасны.
Затем идет шлифовка мастерства, что-то вроде физического интеллекта. Под ним я понимаю знание того, как ваше тело двигается в пространстве. Есть также хорошие рефлексы – генетический дар в виде быстро сокращающихся мышечных тканей, который также можно развить. Как хореограф, я особенно ценю способность артиста хорошо функционировать в группе. Я ищу людей, которые способны работать самостоятельно, независимо от других, и в то же время умеют настроиться на коллектив. Работа с партнером – одна из разновидностей групповой работы, и это умение, пожалуй, даже более ценно для танцора: если не можешь поладить с партнером, то шансы сделать танцевальную карьеру невелики. То же касается готовности воспринимать указания – способности, которая заметна лишь тогда, когда она отсутствует.
Танцоры также мастера иллюзии. В этой категории образцом можно считать Фреда Астера. Джинджер Роджерс, говорят, спросила однажды, почему он так много работает, на что он ответил: «Чтобы это выглядело легко и непринужденно». Он прорабатывал все без исключения. К примеру, у Астера были очень крупные ладони, и он прекрасно знал об этом. Поэтому в течение долгих часов занимался перед зеркалом, замечая, как двигаются его руки и как при этом выглядят. Он создал иллюзию человека, тело и движения которого абсолютно легки и расслабленны. Как будто все, что он делал, было продиктовано внутренними импульсами и совершенно не готовилось, не репетировалось, не контролировалось.
Стоит выделить также мастерство политика. Мир танца безжалостен. Нужны совершенно разные навыки, чтобы выжить артисту балетной труппы и уличному танцору на Бродвее. Необходимы сильные инстинкты и проницательность, чтобы взаимодействовать с обоими мирами и понимать, в чем их различия.