Золотой цветок - одолень (Машковцев) - страница 31

— Не трожьте Пашку, бабы! Отпустите, паскуды! Нечаянно она рубанула по коню! По ордынцу метила, промахнулась. Клашка ее толкнула! — с трудом успокоила казачек Дарья.

— Жалко ить коня! — оправдывалась Фекла Оглодаева, бросая в воду клок Пашкиных волос.

— Тож мне... вояки! Не могли три-четыре сотни послать, — возмущалась Стешка Монахова в сторону ордынской степи.

Были и более смешные подробности этого боя. Трусила и укрывалась за спинами баб токмо Зоида Грибова. Дарья сидела на берегу, на старой опрокинутой лодке и улыбалась. Она ждала, когда Дуняшка пригонит из оврага взнузданного коня. Многие казачки уже пересели на лошадей, рыскали по берегу реки. Снимать с лодок детей Дарья пока не разрешала.

Дуняша выскочила из оврага на вороном, нервно подлетела к матери, спрыгнула, пролепетала, заикаясь:

— Мам, у-убийство там!

Дарья встала. Из-за кустов можжевельника выехали три дородные всадницы на пегих лошадях: Верея Горшкова, Параха Собакина и Хевронья Суедова. Они тащили на вожжах какой-то обезображенный труп, привязанный к хвостам своих водовозных кобыл. Всадницы раздувались от важности и гордости: мол, вот и мы отличились тут, на берегу. И у нас великие заслуги!

Казачки сошли с коней, подтащили труп к ногам Дарьи, высвободили вожжи. Толпа выросла мгновенно. Подошла Евдокия-знахарка, Стешка Монахова, Фекла Оглодаева.

— Страх, убийство-то какое! Кто ж энто? — закрыла рот пальцами Ульяна Яковлева.

Хевронья оттолкнула Пашу-персиянку, слегка поклонилась Дарье:

— Когда вы били ордынцев с лодок, заметила я одного в стороне. Ниже по течению. Глю, плыветь сюды. Мы с Парахой и Вереей затаились. Вылазяеть она, значится, из воды... С конем, честь по чести. А мы ее — хвать! И посадили на кол осиновый в овраге. Костер у нас горел тамо. Мы басурманке гляделки острогой раскаленной выжгли. Уши отрезали. Кишки выпустили. Пыталась она врать нам. Да мы ее слухать не стали.

— Кто это? — дрогнула Дарья.

— Насима! Изменница проклятая, татарка! Кто ж еще! Я самолично ей зырки каленым железом выткнула! — возбужденно выпалила Верея.

Дарья ударила хлестко нагайкой Параху, выткнула глаз Хевронье молниеносным тычком кнутовища, сбила с ног Верею и выдернула кол, на котором обычно сушили сети. Ревущая Хевронья и Параха отскочили. Здоровенная баба — Дарья. С ней в драке, пожалуй, токмо Пелагея-великанша управилась бы. Верея Горшкова попыталась уползти на четвереньках, но распласталась от страшного удара по спине. Дарья молотила ее, будто куль с ячменем. Верея сначала кричала, охала, но вскоре затихла.

— Перестань, Дарья! Она уже отдала душу богу! — отобрала кол у обезумевшей Дарьи Маланья Левичева.