«Идем!» — скомандовал старший группы УВБ и трио скрылось в подъезде дома.
Городовой с шумом выдохнул, и поёжившись от январского мороза и от общения с крайне неприятным субъектом, достал новую сигарету.
— Дерьмовое утро! — вслух сказал он и закурил
Третий этаж, последнего подъезда, в доме номер 13.
— …да нет, что вы! Она хоть и шебутной, но хорошей девкой была! Вежливой. И с парнем этим уж год, как вместе жила! Господи Боже, ужас-то какой! Бедная Лизонька…ой! — воскликнула, говорившая с городовым полицейским, женщина средних лет, завидев трио УВБшников.
— Вольно, городовой, — скомандовал полковник вставшему «смирно» полицейскому, после чего, улыбнувшись, поздоровался с женщиной, которая моментально растаяла, ну, а как иначе-то, настоящий же полковник!
— Ой! Управление Внутренней Безопасности! А этот нелюдь еще что-то натворил…? — запричитала женщина, — Мне-то он таким хорошим парнем казался! Тихий такой, скромный! Учился, говорят, хорошо. Все-таки, и правда, в тихом омуте — черти водятся…
— Может и натворил что, а может быть и нет. Разберёмся, — серьезно ответил тот, выслушав до конца ее тираду, после чего все трое, надев бахилы и перчатки, зашли в пятьдесят седьмую квартиру, из которой доносились звуки женской истерики
— Да, вы уж разберитесь, пожалуйста! Лизочку-то жалко как! Еще и жизни-то не видала, считай! Семнадцать годков было всего…, — сказала напоследок женщина
В пятьдесят седьмой квартире, в комнате убитой.
Комната представляла собой типичное девчачье жилище, с мягкими игрушками, ручными поделками, и распечатанными виртуальными изображениями в рамочках.
На разложенном диване-книжке лежало тело, укрытое белой простыней, обильно пропитанной кровью в районе головы. Крови вообще было довольно много. Из-под простыни выглядывали лишь светлые кудри (тоже, впрочем, бывшие в крови), да девичья рука, за которую убитую держала женщина. Ее мать, сидевшая рядом с диваном, и раскачивающаяся взад-вперед.
— Доченька-доченька…, — непрерывно и громко выла эта еще довольно молодая женщина, с непередаваемым словами выражением горя на лице
Рядом с ней сидела другая женщина, в медицинской униформе, и тщетно пыталась ее успокоить.
— Выведите ее, пожалуйста, нам нужно произвести виртуальную запиcь места происшествия, — негромко произнес один из сотрудников следственной бригады
— Хорошо, — ответила медик и обратилась к убитой горем женщине, — давайте…
— Да слышала я все! Слышала! Не глухая! — истерично сказала та, и с помощью медика с трудом поднялась на ноги, после чего, взглянув на тело дочери, продолжила, — знаете…я ее семнадцать лет растила…одна…она была такой хорошей…доброй! А этот…подонок…ее всю железкой…забил насмерть. Как мне с этим жить?!