— Питают явную нелюбовь к твоей Семье… Как там говорили эти римляне? — Кристина начала щелкать пальцами, вспоминая
— Ищи кому выгодно, — подсказала Прислужница
— Вот! Точно! — обрадовалась царская любовница, — Кто, по-твоему, главный выгодополучатель от конфискации активов твоей Семьи?
— Государство? — поинтересовался я
— Государство — это я! — процитировала она Людовика XIV и заливисто расхохоталась, от чего мне даже показалось, что курила она вовсе не табак, а затем, резко прекратила смеяться, — Ее сыновья! Александр и Алексей! Она выклянчила для них у нашего супруга конфискованное у вас… Как там раньше говорили? «На кормление», кажется…
— Кристин, ужин привезли, — перебила ее Прислужница
— Пусть завозят! — распорядилась Кристина и в комнату вкатили тележку с едой из ресторана, а две работницы начали шустро сервировать круглый стол, после чего, одна из них быстренько удалилась, пожелав нам приятного аппетита, а другая — осталась прислуживать за столом.
— Надеюсь, ты не против морепродуктов? — поинтересовалась у меня царская любовница
— Абсолютно не против, — ответил я, садясь за стол и разглядывая привезенные морские деликатесы
— Кальмары у них особенно хорошо удаются, — сказала Кристина и мы приступили к трапезе, во время которой немного поболтали о разных пустяках, в основном обсуждая сам ужин.
Кальмар и правда удался великолепно, как, впрочем, и все остальные морские гады, приготовленные для нас поварами заведения.
После того как мы не спеша покончили с дарами моря, и работницы ресторана забрали посуду, Кристина, налив себе еще бокальчик «шампусика», вернулась на диван, похлопав рукой рядом с собой.
— Присядь ко мне, пожалуйста! — сказала она, что я и сделал, положив руки себе на колени
— Не будь такой скромницей! — со смехом сказала она и сев поближе, обняла свободной рукой меня за плечи.
Глядя на ее раскрасневшееся лицо и учащенное дыхание, я стал сомневаться насчет ее слов по поводу того, что «с девочками она только дружит».
— На чем мы с тобой остановились? — ее горячее дыхание приятно согрело мне ухо
— На том, что конфискованное у моей Семьи идет в пользу Великих князей…
— Именно! — продолжила она шептать мне на ухо, — Но прежде, мне очень интересно, почему ты отказалась снять перчатки?
Я взглянул на обнявшую меня царскую любовницу. Эта женщина была живым воплощением греха. Понятно теперь, чего это у Государыни такой дурной характер. И если почтальон Печкин вредным был оттого, что у него велосипеда не было, то Государыня, оттого, что у ее мужа есть дама Кристина.
— Мой палец, — ответил я, — мне искалечили кисть руки