Тринадцать!
Четырнадцать!
Пятнадцать!
Боже, как у этого прекрасного оружия, может быть такой ужасный звук выстрела?
Шестнадцать!
Я расстреливал распростёртые на полу тела.
Семнадцать!
В зале кричали. Мужчины, женщины…все! Кричали, зажав уши руками и в ужасе глядя на меня.
Восемнадцать!
Я засмеялся!
Девятнадцать!
…
Тридцать пять!
Я нажал на спуск, но ничего не произошло. Стало быть, в магазине было ровно 35 патронов.
Я практически оглох, от боли раскалывалась голова, в зале воняло сгоревшим порохом, визжали люди.
Почему закончились патроны?! Я хочу продолжать стрелять!
Я заметил, как одна из женщин, дочь «деда», что-то кричит мне с недовольством на лице и машет на меня рукой. Сука! Ненавижу вас всех!
Я вскинул винтовку и наведя на нее зеленый кружок прицела, нажал на спуск. Увы, ничего не произошло. Ничего, кроме того, что она с криком бросилась на пол.
Я засмеялся и навел оружие на одного из мужчин, который завизжав не хуже иной женщины, схватил одну из представительниц прекрасного пола Семьи и выставил перед собой живым щитом.
Я истерично хохотал, продолжая нажимать на спуск, а на выход из зала, бегом, как крысы с тонущего корабля, повалили мои «родственнички», расталкивая друг дружку и затаптывая упавших на пол женщин.
Пол…пол в зале был залит кровью.
Я продолжал хохотать.
— Забери у нее винтовку, — услышал я голос «отца», а затем, позади меня раздался голос Романа
— Будьте любезны, барышня, вернуть мою вещь, — и его руки настойчиво, но аккуратно разоружили меня.
И тут я услышал «бабку», которая подползла к телу одного из трех своих убитых мной сыновей, это было тело бывшего папочки и дико воя, напоминая старую сумасшедшую ведьму, в исступлении вопила мне:
— Проклинаю! Проклинаю тебя! Проклинаю убийцу своих детей! Проклинаю тебя, презренную отцеубийцу! Проклинаю…
Я засмеялся вновь, а мир стал возвращаться к обычно своей скорости.
— Бабушка, — сказал я, немного успокоившись, — твои проклятья бессмысленны, ведь я уже проклята и уже в аду!
Кажется, я на грани сумасшествия. А может быть уже давно за гранью. Впрочем, какая разница, если я буду продолжать жить?
А затем меня что-то укололо! И вдруг стало так спокойно и так захотелось спать, что я не смог сопротивляться своему желанию.
— Кажется, я положила конец восстанию бывшего папочки, и теперь пора спать, — сладко зевнув, сказал я, погружаясь во тьму…