И тут снова когти-крючья с болью вонзились в несуществующее тело.
«А, поднебышек. Куда собрался?»
Когтистые зацепы снова потащили меня вниз. Если бы я мог кричать, я бы уже порвал все связки.
«Потерпи, первуха. Я больше привык убивать, знаешь ли. Воскрешать я как-то не особо.»
Я стремительно пронзил облака, появилась дорога с моим телом, вот оно резко увеличилось, и я рухнул в него. Ощущение было, словно я на скорости асфальт поцеловал.
— А-а-а!!! — я разодрал ссохшиеся губы.
Долбаный Нулевой мир! Как же задрало меня здесь умирать.
«Ты извини, если что. Только так, по-другому не умею!»
— О-о-ох, — я согнулся от боли.
И тут меня охватило пламя. Кожа горела, будто я в костер упал.
«Это спасибо скажи тому зверю-идиоту. Он тебя обсыпал этой дрянью. Думал, тебе конец.»
Катаясь, я стал тереть щеки и шею, пытаясь стряхнуть раскаленные угли. Но не получалось, и порошок только глубже втирался.
Ох, как же больно-то!
— А-а-а!!! — я пытался терпеть, но глотка сама надрывалась.
Где этот Белиар? Иди сюда, демон, я тебя достану!
«Да, да, уже боюсь. Кстати, тебя сейчас снова убьют.»
Ну, нет! Только не сегодня. На сегодня уже лимит исчерпан… Попытавшись откинуть боль на второй план, я открыл глаза.
Трое зверей выходили из-за камня. Серые Волки, лица незнакомые. Один черноволосый с луком, на тетиву наброшена стрела. Другой блондин, с мечом и щитом наготове. Третий был в шлеме, и в его руке было копье.
Вот дерьмо нулячье! Видимо, Фолки с Лисицей обошли их, не стали вступать в бой. Так-то было ясно, зачем — если погоня найдет тело мертвого примала, у Рульфа не будет больше причин устраивать погони.
Вот только Хильда все равно будет в опасности…
Звери таращились на тело Дарема, и оглядывались вокруг. Судя по их лицам, я тут был как декорация.
Кувыркнувшись вперед, я мигом оказался возле копья.
— Эй, первота, — сказал копейщик в шлеме, — Ты здесь не видел этих шавок из Лунного Света?
— Глаза разуй, это же их примал.
— А что у него с кожей?
— Господин сказал, его живым доставить…
— О, Небо, это кто? — мечник пошел к размозженному телу, чтобы посмотреть.
Я встал, поводя шеей и плечами. Как же горит это сраный порошок, мне даже чудился запах паленой плоти. Стало понятно, что Фолки посыпал меня той дрянью, чтобы тела быстрее растворялись.
— Первота, положи копье, — сказал копейщик, оценивающе глядя на мою стойку.
— Давай я, — сказал лучник. Он пошел ко мне, повесив лук на плечо и снимая с пояса моток веревки, — Первушник, склонись перед зверем. Вытяни ру…
Копье пробило его голову, как масло. «Каменное жало» я отточил уже достаточно — ни кричать, ни даже мысленно называть прием не пришлось.