— Черт, напрочь забыла.
— Забыла?
— Думала совершенно о другом. Ты ведь читала газеты?
— Только культурные страницы, ты же знаешь. Но если честно, то даже я знаю, что в Лангевике убили какую-то бедняжку. Ты над этим работаешь?
— Не просто работаю, руковожу расследованием.
Марике присвистнула.
— Класс. Тогда в субботу мы услышим кучу интересных подробностей.
Карен чуть медлит с ответом:
— По правде говоря, не знаю, успею ли подготовиться. Да и праздновать в общем-то нечего. Зато на будущий год…
— Тогда смотри на это как на поминки. Ты обещала угостить мидиями.
— Выпивши была. Обещанное на Устричный не в счет.
— Кстати, Коре сказал, ты кого-то подцепила, когда я ушла домой. Кто это был?
— Никто. Ничего не вышло.
Очень уж быстро и резко, чтобы звучать убедительно.
— Вон как.
— Во всяком случае, сейчас я не в силах говорить об этом.
— Значит, обычный мерзавец. Ты никогда не думала переспать с человеком, который тебе действительно нравится?
Карен не успевает ответить, потому что Марике продолжает:
— Ну, мне пора сворачивать, так что я закругляюсь. Поговорим в другой раз. Но если ты правда передумала насчет субботы, обязательно позвони Эйрику и Коре; они ждут этого дня, я знаю.
Карен быстро прикидывает: мидии можно сварить с закрытыми глазами, вино она успеет купить после работы. Если не случится ничего из ряда вон выходящего, можно и отпраздновать. К тому же ей не помешает развеяться в компании.
— Нет, ты права, конечно же приезжайте. Только вот прибраться я не успею, а тебе придется захватить из города вкусного хлеба, в Лангевике больше нет приличной пекарни. А если меня вдруг вызовут на работу, вы и без меня справитесь.
Сорок девять, думает она, закончив разговор. Надо же, когда успела?
Двадцать минут спустя Карен протолкалась через шумную барную часть ресторана “Обитель”, села за двухместный столик. Бросив быстрый взгляд на грифельную доску, подзывает официанта и заказывает треску с топленым маслом и хреном.
— И полубутылку вашего фирменного красного, — добавляет она.
Окидывает взглядом зал. Над сплошной стеной спин в баре тянутся вверх руки — люди пытаются привлечь внимание бармена, чтобы сделать последний заказ по цене “веселого часа”. Ресторан же и наполовину не заполнен, и она рассматривает других посетителей и изучает обстановку.
“Обитель” расположена в двух шагах от городского театра, и кое-кто из посетителей, пожалуй, туда-то и собирается — возможно, вон та средних лет пара, которой подали десерт, и определенно эти четыре нарядные женщины лет шестидесяти пяти, которые, весело смеясь, заказывают еще бутылку белого и просят счет. А может, и вот эта пара лет тридцати, сидящая ближе всего к Карен, хотя и не обязательно. Женщина с жаром что-то рассказывает, меж тем как ее спутник старательно жует антрекот и тоскливо поглядывает на бар. Через равные промежутки времени он рассеянно, но привычно хмыкает в знак согласия. Карен охватывает то же ощущение, какое одолевает ее, когда она видит усталого родителя, который с отсутствующей улыбкой укачивает ребенка и словно бы думает: скоро ли он устанет? Или собачника, который на вечерней прогулке терпеливо ждет, когда пес кончит обнюхивать кусты и сделает свои делишки.