ЩЕГЛОВА. Но дочь-то хотя бы моя?
ОСКАР. Юлия! Законная и беременная. Есть фотография.
ЩЕГЛОВА. Зачем ты меня мучишь?
ОСКАР. Зачем ты меня хотела убить? (Ищет фотографию.)
ЩЕГЛОВА. Тебе не хочется жить, тебе скучно, незачем других тревожить, Луиза?
ОСКАР. Всякая интермедия жаждет быть гвоздём представления, комплекс леве де ридо, и я теперь знаю: вот ты какая. (Находит фотографию и кладёт её на стол.) Беззащитный, ранимый Андрюшенька, довериться такому чудовищу да в обнажённом виде! Вот фотография.
ЩЕГЛОВА (глядя на фотографию, не беря, опустившись на колени перед столом). Она. Юлька беременна? Вот, как нашлась ты, доченька моя. А это кто? Господи! Кто с ней, рядом!? Оскар, кто это!
ОСКАР. Вася. Еённый гражданский муж и скорый отец твоего гражданского внучка.
ЩЕГЛОВА. Ладно, мне так и так не жить. На посошок?
ОСКАР. Ай да винцо!
ЩЕГЛОВА. Как же я так попалась?
ОСКАР. Ловко я тебя сделала, правда?
ЩЕГЛОВА. Правда.
ОСКАР. Вздрогнем? (Выпивает.) Ура. А ты? Будем здоровы?
ЩЕГЛОВА (выпив). А как же. Всё, вино кончилось?
ОСКАР (доставая бутылки). Ах, оставьте, здесь бормотухи по всем щелям рассовано, да что с тобой?
ЩЕГЛОВА. Догадайся, умница.
ОСКАР. Запросто. Василий и есть твой ночной Андрюшенька.
ЩЕГЛОВА. Ты редкая тварь Божья, Оскар! Зачем он сделал так?
ОСКАР. Сие неведомо. Смею предположить, ему нечем было заплатить мне за квартиру, он пошёл на ловлю в ресторашеньку, тут ты и подвернулась.
ЩЕГЛОВА. Но ведь меня, мать его Юльки, он должен знать в лицо!
ОСКАР. Знает. Мы трещали, с ребятками, о тебе. Я и ораторию придумала на скорую руку, для того лишь, чтобы выбить им деньги. Гордые, они не желают прогибаться. У меня даже рояля нет! Всё — в уме, всё!
ЩЕГЛОВА. Но он же обокрал меня!
ОСКАР. Подозреваю, что те деньги он отработал честно.
ЩЕГЛОВА. Я понимаю, не в деньгах дело. Сначала угар, потом азарт. Несчастный, у него, небось, образования едва наберётся на пару классов да тройку коридоров. Совсем нетренированный интеллект у юнца. Наворочали дел! Чёрт возьми первую любовь, вечно от неё никчёмные печали. Что делать? Вразуми, гений!
ОСКАР. А гонорар за мудрость?
ЩЕГЛОВА. Влезла в семью, накуролесила, теперь на попятную? Деятель, не могла сымпровизировать по-человечески: пришла, рассказала о квартирантах, неужели я не отблагодарила бы? Сойдёшь тут с ума, в диком возрасте сочинить ораторию, пытаться издать клавир и требовать публичного исполнения в нашей провинции! Эх, композитор…
ОСКАР. Ты мне надоела, обрыдла даже. И ты слетишь с катушек, гарантирую. Для чего сначала слечу я сама, с балкона, вдрызг, немедленно!