Заслышав это, ночной гость пошатнулся и, с трудом подбирая слова, спросил:
– То есть… то есть вы держали меня… и других в этих карманах, зная, что они со временем…
Он запнулся.
– Ну да, – равнодушно пожал плечами Доминик. – А иначе какой прок от вашего дара проходимцев?
Майкл издал тихий рык и прошипел:
– Выходит, я не зря вспорол глотку твоему братцу, когда он заявился в мою пещеру: пусть мы годами жили в облике зверей, настоящие нелюди – это вы, Орвили…
Доминик побелел лицом.
– Шеймус… мертв? – тихо спросил он.
– Ага, – подтвердил Майкл. – Надеюсь, уже горит в аду.
– Тогда и тебе туда пора, пес, – прошипел хозяин.
И, прежде чем Майкл смог хоть что-то сделать, Доминик дернул рубильник на себя.
Торчащие из стены выводы магического генератора начали искрить, и цепочка из альбиносов вдруг затряслась, словно под ногами их был не твердый пол, а палуба корабля, попавшего в шторм. Кейси перевел взгляд на Майкла. Того тоже била дрожь, однако он неплохо держался, более того – даже умудрялся идти вперед, пусть и крохотными, совсем мелкими шажками.
Но самое странное происходило даже не с альбиносами и не с Майклом, а с Домиником. Хозяин квартиры, выронив из рук коробку с рубильником, тоже бился в конвульсиях. Во взгляде его причудливым образом смешались удивление и страх: Доминик не мог понять, где просчитался, но при этом прекрасно знал, что последует за этим просчетом.
«Неужто один из этих альбиносов – его сын?…»
Кейси тоже было страшно, страшней, чем когда-либо прежде, но он понял, что, если не вмешается, то умрут все, кто сейчас находится в комнате. И потому, стиснув зубы, бородач бросился к коробке с рубильником.
– Ты… ты! – выдавил Доминик, завидев ночного гостя.
Вены Орвиля и альбиносов уже вовсю пылали синим светом.
– Кейси! – воскликнул Майкл, когда бородач пробегал мимо него.
Оглянувшись, Кейси растерянно уставился на старого знакомца. Майкл уже не пытался идти вперед; на его лице, покрытом синим орнаментом вен, застыла странная полуулыбка.
– Твоих паршивцев тут нет, верно? – спросил он.
Кейси не успел ответить: тело старого знакомца охватило магическое синее пламя, и он заорал, не в силах терпеть чудовищную боль. Сзади заголосили альбиносы и Доминик. Чародейский огонь не успокаивался до тех пор, пока не обратил тела в обугленные остовы, а Кейси неподвижно стоял в центре комнаты и бессильно смотрел на умирающих блестящими от слез глазами.
Вскоре все было кончено. Удивительно, но сама комната осталась в целости и сохранности, какой и была до визита Майкла: магический огонь не тронул ни шторы, ни мебель, ни ковер, что лежал на полу, ни портреты Литы, украшавшие сиреневые стены.