— Тайга, — произнес Флай. — Мне дед про нее рассказывал и даже снимки ее показывал. Сам-то он ее тоже не застал, но она выглядела именно так.
Подул ветер, сосны качнулись и зашумели. Где-то наверху гнулись ветви.
— Слушайте. — Фира внезапно забеспокоилась. — А мы тут не заблудимся? Я вот читала, что в ней, в тайге этой, люди заблуждались только так… То есть заблуживались… Ну, вы поняли.
— Голову подними, — попросил ее Голд, и Фира послушно задрала нос вверх. — Солнышко видишь? Ну и все. Направление мы знаем, так что не заблудимся.
— А ночью? — Было видно, что Фиру лес пугает, впрочем, она не слишком это и скрывала. Она выросла в пустыне Израиля, там была ее привычная среда обитания, так что удивляться было нечему.
— А ночью мы будем спать, — обрадовал ее Голд.
— Ладно, — закончил обсуждение я. — Двинулись дальше, тем же порядком.
Земля была засыпана иголками, так что казалось, словно мы вышагиваем по толстому ковру. Воздух здесь был тоже особый — очень свежий, немного пряный, с какими-то незнакомыми нам ароматами, впрочем, очень приятными, что не преминула отметить Милена.
— Так пахнет смола, — пояснила ей Настя, на ходу что-то записывающая в Своде. Я еще в Сватбурге назначил ее главным картографом с молчаливого благословения умников. Она же, как добросовестный человек, очень серьезно отнеслась к этому поручению и тщательно отмечала в Своде все ориентиры, которые только можно было.
— Смола? — удивилась Милена. — Забавно. А что это?
— Сосновый сок, наверное, так можно это назвать, — пояснила ей Настя. — Да вот она, смотри.
Настя указала пальцем на желтовато-белые потеки на стволе ближайшей к ней сосны.
— Сколько же всего мы не знаем о совсем простых вещах, — задумчиво произнесла Милена. — Мы-то думали, что победили природу, что мы — ее цари и господа, что мы вооружены знаниями обо всем и потому непобедимы. Но вот — попали сюда, и оказалось, что почти все мы учились не тому, не так… Еще хорошо, что у нас на самом деле есть Настя, которая что-то знает о настоящем мире, а не том, электрическом.
Забавно. Для Милены этот мир — настоящий, а тот, умерший — нет. Что примечательно, не от нее первой я такое слышу.
— Обрывки у меня, а не знания, — поморщилась Настя. — Эх, надо было налегать на практические занятия и ботанику, а не на теорию экосистем.
— Знала бы, где упадешь, подложила бы соломку, — согласился с ней Крепыш.
— Знал бы прикуп, — поддержал его Одессит. — Жил бы…
— Эге-э-эй! — донесся до нас крик откуда-то справа, не очень издалека, но и не слишком близко. — Эге-э-эй!
Одновременно щелкнуло несколько предохранителей.