Сначала это вкусно. Прямо как десерт. Ничто не сравнится с первым глотком. И вы не смакуете его, а жадно набрасываетесь. Вы знаете, что, возможно, это самое вкусное, что вы пробовали в жизни, и продолжаете дегустировать, продолжаете есть. Ваша жадность затмевает рассудок, и к тому моменту, когда вы понимаете, что зашли слишком далеко, уже слишком поздно. Любовь ушла, и вам остается одна только боль.
Если я знала все это, то почему я настраивалась на боль?
* * *
Я расхаживала взад-вперед, и сухие ветки трещали под моими туфлями. Луна взошла и прогнала зной. Вдали стрекотали сверчки. Я не стала замедлять шаг, чтобы оценить звуки или спокойствие этого момента. Я слишком злилась на себя. Злилась, что ответила на звонок Лахлана вчера вечером. Что согласилась встретиться с ним здесь.
Он сказал, что прилетит сегодня и останется на неделю. Когда-то, вернувшись домой, Лахлан оставил бы после себя воспоминаний на целый год. Но после нашего поцелуя все изменилось. Я думала, что все останется прежним, но я ошибалась. Летом мне исполнилось восемнадцать, я ждала и ждала его, но он так и не приехал домой. Он сказал, что у него все лето будет стажировка, причем сказал таким беззаботным голосом, словно знал, что я буду торчать в Маклине, ожидая его.
Но могла ли я его винить?
Если прошлое что-то мне и показало, то не так уж и много. Только то, как я вечно стояла там и ждала его. Но вскоре все должно было измениться. Возможно, он знал, что я уеду отсюда. Может, именно это и заставило его приехать домой.
Мы по-прежнему переписывались по электронной почте, и я ежедневно отвечала на его звонки. В некотором смысле я знала его даже лучше, чем когда-либо прежде. Я хотела увидеть его лицом к лицу. Мне требовалось его физическое присутствие – столь же остро, как и его слова.
Услышав звук шагов, я обернулась. Лахлан шагал в мою сторону. Он смотрел себе под ноги, а руками убирал от лица ветки. Наконец он поднял голову и замер на месте.
Мы в упор посмотрели друг на друга.
На нем были джинсы и серая футболка. Свободно болтаясь на животе, она плотно обтягивала ему плечи.
Он шагнул ближе. Я вытерла взмокшие ладони о шорты. Сердце бешено стучало в груди. Солнце окрасило волосы Лахлана в золотисто-каштановый цвет. Они были длиннее, чем обычно, на лоб свисали пряди. На щеках и подбородке темнела щетина. А глаза, которые раньше сводили меня с ума, стали менее игривыми и более серьезными.
– Только что приехал? – спросила я без всяких церемоний, как всегда в таких случаях.
Он кивнул и шагнул вперед.
– Приземлился час назад.