Большую часть дней я могу мириться с этим местом. Но теперь, когда Лахлан больше не приходит, мне становится страшно. Он единственный придавал мне сил.
Мэри стучит в мою дверь. Девять утра. Я ожидаю увидеть ее привычно хмурое лицо, но сегодня она смотрит на меня благодушно.
– Ты уже встала. Хорошо. – Она протягивает мне утренние таблетки. – Сегодня ты встречаешься с новым доктором, – говорит она.
Я нахмуриваю брови и проглатываю все таблетки разом.
– Почему?
Если честно, доктор Вудс как врач – полное дерьмо. Он считает меня полоумной. У нас с ним молчаливый уговор: он прописывает мне лекарства, я делаю вид, что следую его советам.
– Почему? Я понятия не имею, почему тебе нужно к другому врачу. – Она кивает в сторону коридора, и я не могу понять, лжет она мне или нет. – Ты готова?
Нет, я не готова. Я ненавижу перемены и не хочу начинать все сначала с новым доктором.
– Разве Вудс отказался от меня?
– Наоми… – Она вздыхает и отводит взгляд. – Я уже сказала тебе, что не знаю, почему тебе нужно встретиться с кем-то новым.
– Мэри, если вы хотите мне солгать, убедитесь, что выбрали правильную интонацию. Заставьте меня поверить в ваши слова.
Она бросает на меня непонимающий взгляд, но уголки ее рта слегка приподнимаются. Еле заметно.
– Поторопись. Иначе опоздаешь, – говорит она.
– Итак… этот новый доктор. У него есть имя? – спрашиваю я, когда мы идем по коридору.
– Это она, а не он. И ее зовут доктор Ратледж. Она здесь новенькая и очень хочет познакомиться с тобой.
Я играю с завязками своей серой толстовки и пытаюсь осмыслить эту новую информацию.
– И я буду первой, кто высосет из нее надежду?
– Нет, ты не первая. – Мэри строго смотрит на меня. – Она очень мила.
Здесь быть милой ровным счетом ничего не значит. Я даю ей максимум девять месяцев, прежде чем она передаст меня другому врачу или снимет со стен свои красивые дипломы и вылетит отсюда.
Мы останавливаемся перед закрытой дверью. Я смотрю на бронзовую табличку. Черными буквами написано имя – Женевьева Ратледж, доктор медицины. Еще один человек, который вынесет обо мне суждение, и, если честно, я к этому не готова.
– Так ты идешь? – нетерпеливо спрашивает Мэри.
Я не хочу отвечать на глупые вопросы. Не хочу чувствовать на себе чей-то оценивающий взгляд.
– Наоми?
– Да. Иду, иду, – отвечаю я, но ноги отказываются повиноваться. Мои руки болтаются вдоль тела так, словно к ним привязаны гири.
Мэри теряет терпение. Она громко стучит в дверь и уходит. Я смотрю на нее, и впервые мне хочется броситься за ней следом.
– Входите! – раздается незнакомый голос.