— Нет, — качаю я головой.
— Вот теперь знаешь. Вы же сёстры, Мишель, прояви заботу. У неё сейчас такой возраст, что ей необходимо…
— Вообще-то, это твоя дочь, а не моя, — перебиваю его, сжимая от злости за эти нравоучения клатч. — Поэтому я буду заниматься собой и своими занятиями.
— Мишель, — возмущённо говорит мама.
— А что? Разве я неправа? Ты тоже могла бы её воспитывать, а то один пропадает на работе, а другая на гольфе, — нагло заявляю я опешившим родителям.
— Если ты не в курсе, Мишель. Всё это, — отец зло размахивает руками, показывая на лифт, — оплачиваю я. И не тебе мне высказывать такое! Что за поведение? Откуда это?
— Прости, — но в моём тоне нет ни капли извинений. Отец отворачивается, мама поглаживает его по плечу, но он сбрасывает её руку.
Мы в таком непонятном настроении выходим из лифта и садимся в лимузин. Я достаю из клатча телефон, проверяя на наличие сообщений, но ничего.
Что он придумал? Вот ещё нервов мне сейчас не хватало? Я и так готова кричать и материться на всех.
Мы встаём в пробку, опаздывая на представление. И нам удаётся войти в здание оперы через пятнадцать минут после начала.
— Добрый вечер, Марк, — говорит отец, ожидающему нас парню.
— Добрый, — кивает он и улыбается мне.
Отвечаю ему быстрой улыбкой и передаю своё пальто отцу, забирающему номерок. Мы чуть ли не бежим к нашим местам. Я могу вздохнуть, когда мы рассаживаемся по сиденьям, и Амалия шепчет мне приветствие. Мне хочется уйти отсюда, но я пытаюсь хотя бы понять, о чём идёт речь внизу. Но даже сконцентрироваться не могу, потому что мои мысли все крутятся вокруг Ника.
В сумочке вибрирует мой телефон, и я достаю его, торопливо открывая от героя моих раздумий сообщение.
Ник: «Я в центральной ложе. Жду тебя, крошка».
Несколько слов, и я расцветаю внутри, запихивая «BlackBerry» в сумочку, и наклоняюсь к Марку.
— Я отойду, срочно надо, — бросаю ему свой клатч и быстро обхожу места, выскакивая в коридор. Оттуда по памяти я несусь к его ложе, пока сердце бешено скачет внутри.
Не успеваю открыть дверь, как меня хватают за руку и затягивают в тёмное пространство, закрывая на ключ дверь. Ник оборачивается ко мне и с силой толкает меня к стене. Сердце стучит сумасшедше, а его блестящие глаза, в которых освещаются огни со сцены, запускают тонкие нити горячительного напитка по венам.
— Два дня, крошка. Два грёбаных дня я тебя не видел, — шепчет он, проводя рукой по моим ключицам и хватая меня за шею, приподнимая лицо к его, отчего я только улыбаюсь.
— Я тоже скучала, Ник, — отвечая, запускаю пальцы в его волосы, притягивая к себе. Меня не волнуют больше его замашки садиста, глупая обида, обстоятельства, ведь он даже не применяет силу, лишь показывает свои владения. А я его. Полностью.