— Ну что, как говорила, так и получилось! — по возвращении услышал я от Чарли.
Мне хотелось сказать, что она не права, но удалось только пробормотать:
— Извини. Обычно она не такая.
Чарли подошла, держа в руке один из моих костылей, и спросила:
— Ты думаешь, я сделала что-то не так?
— Нет, совсем нет. Ты была прекрасна, как всегда.
Она поцеловала меня:
— Ты прелесть.
Легкое прикосновение губ перешло в долгий поцелуй, я прислонился спиной к стене. Когда Чарли оторвалась от меня, она тяжело дышала, грудь вздымалась и опадала.
— Пойдем в постель.
В спальне уже горели свечи. Она стянула платье через голову, пока я сидел на кровати и смотрел на нее, расстегивая рубашку. На ней было красное белье, а кожа цвета молока мерцала в желтом свете. Моя любимая оседлала меня и провела руками по груди, снова поцеловала, расстегнула ремень, потом осторожно сняла джинсы, опустившись на колени на полу, взяла в рот… Ее язык и губы были такими теплыми.
Мои глаза закрылись, и все тело провалилось в состояние блаженства. Чарли пододвинулась ко мне и расстегнула бюстгальтер, встав так, чтобы я мог лизать соски, быстро и резко, как ей нравилось.
— Мне нужно срочно трахнуть тебя, — прошептала она мне на ухо.
Чарли быстро натянула презерватив и направила член в себя. Потом стала раскачиваться, вращая бедрами, увеличивая темп и поглаживая свои груди. Затем вцепилась ногтями мне в плечи, тяжело дыша и активно наступая.
— Что случилось? — вдруг спросила она, вглядываясь мне в лицо.
— Не могу кончить. Это кодеин. Он оглушает, — обмякший пенис выскользнул из нее.
Она задумалась, потом потянулась к ящику и вытащила маленькую бутылочку с жасминовым маслом для массажа, капнула мне на грудь и стала медленно втирать, глядя прямо в глаза. Потом сняла презерватив и отбросила в сторону. Ее теплые руки крепко сжимали меня, чередуя быстрые и медленные движения. Но кончить все равно не удавалось. Чарли как будто обдумывала следующий шаг. Еще час она пыталась разными способами возбудить меня. Шептала на ухо грязные слова, принимала разные позы, меняла скорость и ритм. Я пытался сказать ей, чтобы она оставила свои попытки, что мне не нужно кончать, мне и так очень хорошо. Но она не сдавалась. Наконец, после долгих трудов, когда я был наполовину в экстазе, а наполовину в безумном разочаровании, смешанном с чувством вины и восхищения, Чарли добилась своего.
Потом она лежала рядом со мной, тяжело дыша, а ее тело было покрыто потом, как будто после марафонской дистанции.
— Я люблю тебя, Чарли, — сказал я.
Она встала с постели, глотнула воды из стакана и посмотрела на меня сверху вниз. Все ее тело сверкало от влаги. Склонившееся ко мне лицо было очень серьезным: