Человек с бритой головой говорил кому-то:
– Вы просто были грозой кафедры, Борис! Студенты боялись заходить к вам в нетрезвом виде.
– Да, – удовлетворенно отвечал Борис, – да. Я их еще пить отучу, – говорил он, решительно опрокидывая в себя стакан коньяку.
В этот момент кто-то засмеялся и ртутно посмотрел прямо на меня. Это была я. Я сидела, накинув на плечи плед, и смотрела себе в глаза.
– Вы были лицом кафедры, – продолжал бритоголовый.
– Лицо кафедры – это почти что оксюморон, – негромко сказала я, не отводя от меня глаз, – кафедра и афедрон – родственные слова.
Мальчик, похожий на меня, встал и направился в кусты. Я хрустнула веткой и ушла, чтобы никогда больше туда не вернуться.
У меня был любовник, он приходил всякий раз, как только я вспоминала о нем в темноте. Когда засыпали цветы. Был он глухонемой, я не знала его имени, я знала про него все.
Однажды утром цветы смотрели на меня с особенной нежностью, я попрощалась с каждым, и тут с ветки мне на голову упало яблоко. Я очень удивилась и умерла. Это было и в самом деле удивительно – в моем саду не росло ни одной яблони. Я долго думала об этом после. А потом поняла. Меня звали Надя Делаланд.
Минут через двадцать меня обнаружила моя дочь. Она вздохнула и закопала меня прямо на том же месте. Она рыла яму прямо подо мной, поэтому я постепенно погружалась во влажноватую прохладную землю, вкусно пахнущую мелом и картошкой. Когда моя дочь меня закопала, она помочилась на образовавшийся холмик, легла где-то в районе груди, положила голову на лапы и терпеливо прожила еще три дня.
А я тем временем шла сквозь лес на электричку, молча улыбаясь. Я была инкубатором, технологию выведения птенцов нарушать нельзя – требовалось молчать и улыбаться. По рельсам навстречу друг другу неслись два поезда. Один закончился, а второй еще продолжался.
_____
Пьяный просод замолчал, закрыл глаза и опустил голову. Посидел так примерно с минуту и хитро посмотрел на меня одним глазом, не поднимая головы.
– Спасибо, – выдохнула я. История мне действительно понравилась, хотя многого я не поняла. – А кто такой поезд?
– Я рассказывал тебе про поезд? – удивился пьяный просод нормальным толстым голосом.
– Ты, что ли, не помнишь, о чем только что рассказывал? – засмеялась я.
– Конечно, не помню! В том-то все и дело. Мало того что не помню, я еще и чувствую себя потом уставшим. Если ты найдешь мне какой-нибудь чудесный сеновал, я обещаю тебе через пару часов рассказать еще одну историю. Особенно если ты сможешь раздобыть немного хлеба и дашь еще молока.
– Пойдем, – повела я его к нам в хлев. – Здесь тебе никто не помешает. Значит, через два часа? – уточнила я, наблюдая за тем, как старик радостно укладывается на стог сена, словно бы планируя проспать там весь день.