Тогда, в начале учебного года она черканула на полях книги сиюминутную мысль. На следующем занятии, демонстративно глядя на ученицу, мистер Кэрриган поставил книгу на верхнюю левую полку. Взяв ее в руки в перерыве и открыв на нужной странице, Эмберли обнаружила ответ.
Теперь они так постоянно пикировались. И было важно — сохранить все в полной тайне, не допустить, чтобы чужие умы вторглись в их размышления. А уж чужие безумия — и подавно! Поэтому, едва заслышав первые шаги, Эмберли поставила томик на полку и нервно прошла к своему месту.
В кабинете английского ученики сидели по кругу. Ни Дерека, ни Одри на этом модуле не было, а Ребекка ходила и почти всегда обменивалась колкостями со Стейси Адамс. Уж ни она ли не пожалела тюбика губной помады?
Эмберли проследила, как рассаживаются остальные. Кто-то сразу доставал конспекты и принимался штудировать тему, кто-то праздно тыкался в телефоне. Ребекка выудила из своего бездонного рюкзака толстенный гримуар в черной коже и принялась его внимательно изучать.
— Собираешься приворожить красавчика? — раздался наждачный голосок Стейси Адамс, которая нарочно уселась напротив Ребекки. — Лучше пожелай себе мозгов!
— А тебе чего? Упругой задницы? Или ровных ног? — не отрывая от книги взгляд, откликнулась Ребекка, и тут же получила в ответ:
— Да, пошла ты!
Эмберли закатила глаза ‒ начинается! Но война разгореться не успела. В кабинет пружинящей походкой зашел мистер Кэрриган, и студенты отправились в путешествие по английской литературе на волнах его бархатного голоса.
Да, жаль, что учителю не двадцать лет. Хотя, кто знает, может, в том возрасте он был таким же придурком, как и однокурсники Эмберли. Правда, про Дерека в качестве исключения она думала только хорошее.
Мысль о спустившемся с неба ангеле кольнула и тонкой занозой вонзилась в девичье сердце ‒ Эмберли даже механически потерла левое плечо. Мистер Кэрриган с вопросом глянул в ее сторону, но она только покачала головой, а потом почувствовала буравящий взгляд Стейси Адамс. Та изогнула выщипанную бровь и с вызовом закинула ногу на ногу. Неужели эта скандалистка решила переключить свое внимание с Ребекки на Эмберли?
Мистер Кэрриган зачитал стихи современных поэтов, раздал студентам распечатки и попросил объяснить строчки: «Надежда — это яд. Но в разумной дозировке и яд становится лекарством». Завязавшаяся дискуссия развлекла Эмберли, хотя свои мысли она предпочла оставить для приватного диалога. Урок пролетел слишком незаметно, даже стало досадно.
Выходя из кабинета последней, девушка задержалась у полки, чтобы вложить распечатку стиха в крайний томик. Пусть мистер Кэрриган подумает над ее вопросом до следующей встречи: «А если яд — цианид?»