Портал действительно активировали. Рама, словно паутиной, была затянута сияющей сетью. Разряды, похожие на электрические, беспрерывно вспыхивали то тут, то там.
Немного похоже на праздничную иллюминацию. И атмосфера похожая: торжественная и волнительная, и от тревожного ожидания что-то дрожит в груди и сосёт под ложечкой.
Краем глаза Фео заметила, как Торий передвинул какой-то рычаг. Машина тронулась с места.
Кондр забирался в вездеход последним, поэтому ему досталось одно их тех кресел, что стояли в самом конце салона, спинкой вперёд. Но ему установившийся расклад даже понравился. Самир на соседнем месте, развернулся и с нескрываемым волнением смотрел вперёд, а Кондр сидел как полагается. Не разделял он всеобщих щенячьих восторгов, но было тревожно. Как обычно ‒ перед встречей с чем-то новым и неизвестным. Подобное любой нормальный человек испытывает.
И всё-таки, как только вездеход тронулся с места, Кондр не выдержал и обернулся.
Пак нетерпеливо подскакивал в своём кресле, крутил головой и болтал, не затыкаясь. Иви выглядела спокойной, сидела прямо, смотрела в боковое окно. Фео, конечно, пялилась вперёд, спина напряжённая, одной рукой вцепилась в спинку сиденья. Над водительским креслом возвышались широкие плечи и темноволосый затылок Тория.
Портал быстро надвигался, вспыхивал маленькими молниями и казался вполне материальным. Сейчас машина застрянет в нём, запутается, как в паутине. Натянувшая сеть вырвется из рамы, накроет вездеход, и тогда…
Кто знает, что случится тогда?
У Кондра дыхание перехватило, и, скорее всего, не только у него, у всех, когда машина коснулась переплетения сияющих нитей. Те засверкали с удвоенной силой. Похоже, даже Торий не выдержал, резко прибавил скорость. Мотор рыкнул ‒ даже он едва не задохнулся. Яркая вспышка, воздух наполнился электричеством, как перед грозой, перед глазами стало темно, и сердце остановилось.
Никакой это не портал. Это ‒ смерть.
Новая вспышка, словно разряд дефибриллятора. Сердце дрогнуло и запульсировало вновь. Глубокий вдох наполнил лёгкие кислородом.
Всё-таки это жизнь.
Яркий луч солнца пробил лобовое стекло, насквозь прошил салон. Торий громко чертыхнулся, когда ослепляющий свет ударил ему прямо в глаза, крутанул руль. Вездеход проехал ещё несколько метров и остановился. И, кажется, всё остановилось. Опять ‒ несколько мгновений полной неподвижности, чтобы осознать, чтобы поверить.
Торий заглушил мотор, поинтересовался бесстрастно:
‒ Так и будем сидеть? ‒ Одновременно распахивая дверь.
И сразу с места подскочила Фео.
Былая нерешительность исчезла, ещё утром, отхлынула океанской волной, ушла вместе со сном. А сейчас от неё вообще не осталось ни следа. Фео бы выпрыгнула из вездехода первой, но рядом с ней не оказалось выхода. Пришлось дожидаться, когда Самир откроет задние двери, когда Пак выберется. Раздражала его нерасторопность, хотелось подтолкнуть, чтобы вылетел пулей. Пусть бы даже кубарем.