Дальше она не особо помнила, знала со слов Интарса.
Тот какое-то время стоял в дверях и слышал, как зашумела вода. Плеснула пару раз, а потом ‒ бесконечный монотонный звук на одной ноте. Пять минут, десять, пятнадцать. Интарс хоть и вернулся в комнату, специально не закрыл дверь, чтобы заметить, как Иви уйдёт. А она по-прежнему торчала в ванной.
Что там делала? Топилась?
Он всё-таки не выдержал, отправился проверять. Постучал ‒ никакого ответной реакции. Тогда Интарс дёрнул за ручку. Дверь оказалась не заперта, а Иви не топилась и не мылась. Сидела на полу, устроив подбородок на ладонях, сложенных на краю ванны, и не отрываясь смотрела на тугую строю, бьющую из крана.
‒ Нашла себе занятие?
Иви не ответила. Интарс решил: надулась на него, вот теперь и игнорирует. Наклонился, посмотрел в лицо.
Глаза закрыты. Спит. Ведь по-настоящему спит. Ненормальная. Смешная. А пол кафельный, холодный.
Выключил воду, наклонился ещё ниже, подхватил Иви на руки.
Она проснулась вовремя. В сознании полная ясность. Сразу поняла, что с ней происходит, и ничуть не удивилась. Ощутила волнующие и столь значимые для неё тепло и силу, не просто ладонью или щекой, всем телом. Обхватила крепкую шею, потянулась, прикоснулась к ней губами. Сначала возле плеча, потом чуть выше.
Интарс замер.
Он всё-таки сказал, что любит её. Когда они лежали, тесно прижавшись друг другу, боясь отстраниться даже на миллиметр, и сердца бешено стучали, ещё не успев успокоиться, и дыхание судорожно прерывалось.
‒ Ви, я люблю тебя.
‒ Я тоже тебя люблю.
До сих пор.
Дурак самоуверенный. Сказали, вмешался, попытался отбить какого-то бедолагу, попавшего в лапы промышляющих по подземным этажам отморозков.
Зачем он полез в одиночку? Без оружия. Не мог что ли позвать подкрепление и тогда уже совершать подвиги? Зачем его вообще занесло на эти подземные уровни? Да ещё в курсантской форме. Для тамошних банд это как красная тряпка для быка.
Иви не пыталась вызнавать в подробностях, что произошло, и так прекрасно понимала. Её не пригласили на опознание. Точнее, её туда не пустили, хотя она рвалась. И гроб всё время оставался закрытым. Не просто так. Но прощаться с бездушным ящиком Иви не могла.
Когда церемония закончилась, Иви отогнала всех от себя, поклялась, что с ней всё более-менее в порядке, что ей очень надо побыть одной, и она пойдёт в свою комнату. Но в свою не пошла. В другую сторону по коридору. Оставалось несколько шагов до нужной двери, но Иви свернула, в ванную. На этот раз дверь она заперла, включила воду. Вот тут ноги и подкосились, слёзы хлынули из глаз. Сердце старалось вытолкнуть из себя боль, и всё тело содрогалось от его безумной пульсации.