Георгий огляделся. У писсуаров никого не было. Астахов дергал дверцы кабин. Подошел Бойцов. Средняя дверь была закрыта.
— Выходите! — приказал Астахов.
— Кто вы такие? Отстаньте от меня, хулиганы! — глухо донеслось из-за двери.
Астахов усмехнулся.
Он вошел в кабинку справа и, встав на унитаз, заглянул через перегородку. То же самое с левой стороны сделал Литвин.
Толстяк, сжавшись, сидел внизу.
— Ай-яй-яй, — укоризненно сказал Владимир. — Нехорошо!
— Что нехорошо? — толстяк удивленно поднял глаза и настороженно смотрел то на Астахова, то на Литвина.
— Нехорошо разговаривать с людьми через дверь, тем более, сидя вот так…
Толстяк шутку не оценил.
— Я не выйду!
— Выломаем дверь, — грозным басом пообещал Шура Бойцов.
— Не усложняйте… — посоветовал Литвин. — А то это будет квалифицировано как попытка скрыться… — И, не удержавшись, весело подмигнул Астахову.
Толстяк опустил голову и задумался.
— Хорошо! — Он встал, одернул пиджак, поправил галстук и зачем-то спустил воду. — Только учтите, я буду жаловаться…
16.
СТЕПАН АРКАДЬЕВИЧ держался с достоинством. Он не хитрил и ничего не утаивал. Отвечал на вопросы подробно и обстоятельно, порой с легким юмором, как тренер футбольной команды на пресс-конференции после проигранного матча.
Что? Какое раскаяние? В его возрасте и с его опытом?! Раскаяние — в прошлом. Пускать слезу будем на суде. Там для этого дают последнее слово. Здесь не суд, верно? Просто он любил игру. Азартную, острую. А упустив все шансы, он потерял к ней интерес. Что ж тогда не рассказать?..
Да, он работал в театральной кассе, около метро. Естественно, хорошо знал, когда и где премьера, куда идут билеты. Конечно, у него ведь была целая группа общественных распространителей. Грех было бы не родиться такой заманчивой идее. Он подобрал себе надежных мальчиков, для которых открыть машину — раз плюнуть. Нет, он машины не обворовывал. Он был мозговым центром, интеллектуальным зарядом группы. Перед спектаклем они внимательно осматривали машины, на которых приезжали зрители. Определить, кто в театр, кто просто так, не сложно. Потом мальчики катались, запоминая, какая стоит. Что? Да, да: все время на темных «Жигулях». Нет, времени хватало. Солидные люди впритык не приезжают…
Потом Степан Аркадьевич, уже в театре, «пас» кандидатов, определяя на вид самого достойного. Запомнить не трудно — больше двух-трех не выбирал. Проколов практически не было. У вас сколько заявлений? Четыре. Вот видите, всего четыре…
С «Волгой»? Непредвиденный случай. Издержки производства. Совпали номера, а на буквы мальчики не посмотрели. Эта юная небрежность…