И к Перчаткину подошел этот кудрявый богатырь, этот никогда не унывающий Полосухин, обаяния которого с лихвою хватило бы на пятерых, сжал локоть своею крупной пятерней:
— Не обижайся, дружище!
Нет, вовсе не то, что и он был в сапогах, — именно это его неиссякаемое обаяние почему-то и взбесило тогда обычно уравновешенного Перчаткина.
Бросил к Брагину руки, словно хотел схватить его за грудки:
— Но мне-то ты почему не сказал?
— А зачем?.. Ты бы за ночь засыпал ямку, и все дела, а мне, во-первых, и действительно очень хотелось свою догадку проверить, а во-вторых, это надо же совсем не любить Деда, чтобы лишить его удовольствия превратить свой генералитет в скопище мокрых куриц!
А этот обаяшка Полосухин снова задушевно произнес:
— Не осуждай, дружище! Не осуждай!..
Машина, в которой ехали Перчаткин с Беловым, приткнулась к коттеджу Веденина рядом с двумя другими, стоящими у подъезда, и вот мимо Эммы Борисовны, которая молчит и только в крайнем осуждении качает головой, мимо медсестры со шприцем в руке, которая попадается им навстречу, они торопливо проходят в комнату, где в кресле у камина сидит раскатывающий после укола рукав рубашки директор — рубаха на нем белая, галстук, черные брюки…
Со Ступиным и Брагиным рядком пристраивается Перчаткин, чуть поодаль от них троих, сидящих теперь как школьники, располагается Беловой.
— Итак, подведем черту! — громко, без лишних слов продолжает Веденин. — Остановим старую печку, и завод тут же начнет работать только на семьдесят процентов обычной мощности… На семьдесят! И сколько это потом продлится, будет зависеть не только от строителей, нет, — у них на монтаж новой печки — нормы!.. А зависеть будет от доменщиков, от вас: не сумеете весь до капли чугун выпустить, оставите в старой печке хорошенького «козла», и придется потом и взрывать его, и вручную колупаться, и разбирать старую печь на месяц, на два дольше, чем собирались… Вот во что дело упирается! Когда ее гасить?! На днях прилетит кто-либо из министерства и будет вам руки выворачивать и добиваться, чтобы никакого запасца вы себе на случай «козла», на промах-то на свой, не оставили… А вы к этому разговору не готовы! Так или не так?! Ну?! — Веденин нацеливает палец на Ступина. — Твой крайний срок, когда печку погасить?!
— Я уже говорил, — словно оправдывается Ступин.
— Ты не говорил — ты мямлил! — и Веденин переводит палец на Брагина. — Главный инженер, — твой срок?! Может, ты поправишь Ступина?.. Или нет?! Как, директор?! У директора есть свой срок?.. Или ты начальнику цеха целиком и полностью доверился?.. Веришь ты ему или нет?! А ты ему?! А ты — им обоим?! Тогда кто мне ответит вразумительно? Ты?! Ты?! Ты?!