Тот объясняет, что несколько месяцев назад на стройке принимали решение помочь больнице, всю работу, какую надо сделать, разбросали по-братски между трестами, но никто, конечно, и пальцем о палец не ударил. Как, мол, была больница золушкой, так и осталась, вот и приходится теперь обращаться к монтажникам: выручайте, братцы!
Елизаров так горько усмехнулся. «Да-а! — говорит. — И адресок вы верный нашли, и время выбрали самое подходящее!.. Знаете ли вы, мил человек, что из всех ген- и субподрядчиков, из всех смежников программа у нас нынче самая напряженная?»
А врач смотрит на него ясными глазами, улыбается дружески, говорит задушевно: потому-то к вам и пришел, что знаю!
Елизаров чашку на блюдечко поставил: «Туп стал. Будьте любезны, просветите!..»
Врач как-то так пошевелился, глянул на меня искоса, но Елизаров приподнял ладонь над столешницей: «Бригадир Бастрыгин Владимир Михайлович — никаких секретов от него…»
Врач кивнул, хорошо, мол, коли так, а потом раскрывает кожаную свою папочку, начинает перед собою бумажки раскладывать, и я гляжу на них и ничего не понимаю: копии титульных листов, постановления Совмина, стенограммы рапортов, сводки, графики… Раскладывает он все это и примерно такую речь говорит: на прошлом пусковом объекте, мол, и объем был меньше, и сроки подлинней, а сколько, извините, среди руководящего звена случилось инфарктов?.. Четыре! Два самых натуральных, слава богу, что удалось хороших людей спасти. Третий так себе: с серединки на половинку. Можно было вообще-то за инфаркт и не считать, но уж так и быть, пошли товарищу навстречу, дали возможность от гнева господня в отделении кардиологии спрятаться.
Ну, а четвертый, говорит, инфаркт — дело особое. Если бы вовремя человека не прикрыли, то давно бы уже не только партбилет выложил, но и даже рядом с Антоновской площадкой — не то что на самой на ней — не работал!..
Елизаров наш улыбается тихонько: интересно ему стало. Отгадывать взялся, у кого из начальников какой был инфаркт, и все в точку: друг дружке настоящую цену они-то хорошо знают.
Глянул на меня: «Тайны мадридского двора, а, Володя?..»
А врач дальше свое гнет: на этом, говорит, пусковом объекте дела пойдут еще веселей. И больше всего, как это для нас ни грустно, достанется, мол, Павел Степаныч, вам… Программа у монтажников и действительно такая, что в доску разобьетесь, а в срок не вытянете.
Елизаров палец поднял: «Вот!.. Во-о-от!.. Медицина понимает. А они там?!»
И глянул в потолок.
А врач опять — в десятку: сознаю, мол, что наступаю на больную мозоль, но, сами понимаете, у кого будет больше всего травм? Конечно, у монтажников!.. Куда потом с просьбами пойдете? Где будете участия искать?