Да и не хочется. Мне неплохо, правда.
Все летит под откос в последний день недели, когда уже после занятий за нами приходит помощник ректора. И я догадываюсь, что это значит, раньше, чем он открывает рот.
Нас вызывают к Илману. Опять.
Мы переглядываемся с Реймом, я невольно сжимаю руки и гашу слабо взвившееся в груди пламя.
– Что на этот раз? – спрашивает мой почти не фиктивный избранник.
Разумеется, нам не отвечают.
– Ладно. – Иден умудряется взять меня за плечо. Жест знакомый и даже успокаивающий. Как и его пронзительный взгляд. – Что бы ни случилось, не переживай слишком сильно.
Но, кажется, несмотря на попытку казаться непробиваемым, он подозревает что-то плохое. Я тоже.
– Присаживайтесь, – предлагает нам Илман, когда мы заходим в кабинет.
– Лорд Илман, – серьезно начинает мой напарник. – Вам не кажется, что мы у вас слишком частые гости?
– Это мягко сказано, – отзывается ректор. – И не подумайте, что я рад.
Его взгляд исподлобья не сулит ничего хорошего.
– Ладно, я не буду ходить вокруг да около, – вздыхает он, скрещивая руки. – Вы вроде как взялись за ум. Это похвально.
Илман делает паузу, и как бы я ни готовилась к худшему, от следующих его фраз все равно холодею.
– Тем не менее мне уже в третий раз за последнее время задают вопрос, как именно вы стали парой. И мне тоже интересно.
– Мы подходим друг другу, – отвечает Иден раздраженнее, чем я ждала. – И вообще нравимся. Этого мало?
– Ваш отец хочет, чтобы вас допросили под действием заклятья правды.
Я застываю. Двигаю губами и едва не выпаливаю прямо ректору в лицо пару крепких слов. Ощущения вдруг самые кошмарные: я ждала чего-то плохого от Рейма-старшего, но сейчас, когда страхи воплотились в жизнь, сердце падает в желудок.
– Мой отец, – голос избранника рядом звенит. – Какое право он вообще имеет?
– Он ваш ближайший родственник, Иден. И человек, которого я уважаю и к мнению которого могу прислушаться. Мне жаль, что ваше знакомство семьями не задалось.
Проницательный взгляд ректора – хуже всего.
– Но, позволю себе заметить, само по себе это не трагедия. Почему вы так возмущены? Вам есть, что скрывать?
– Потому что это оскорбительно. В каких случаях студентов допрашивают под заклятьями?
– В случаях, когда они могут представлять угрозу для работы академии. Или для других учащихся.
Я моргаю. Даже мой избранник откидывается на спинку стула и смотрит на ректора несколько секунд молча.
– О какой угрозе вы говорите?
– Я хочу услышать ваши мотивы, – роняет Илман. – Зачем именно вы стали парой.
И вот теперь я вдруг начинаю чувствовать, что предыдущие страхи были детскими.