– А с Реймом вы друг другу подходите?
Я сбиваюсь с мысли, потому что лицо Альнара настолько ошарашенное, что слова застывают на языке. Он дергает плечами, вид у него неожиданно болезненный – и от этого хочется провалиться сквозь землю.
Убеждаю себя, что я ни в чем не виновата, хотя под пристальным взглядом это сложно.
Он делает шаг. Его рука вдруг берет мою.
– Келли, ты ведь тоже ведешь себя странно. То говоришь, что тебе с Реймом плохо, что у вас все несерьезно, то идешь за ним, целуешь его и сейчас делаешь вид, будто между вами случилось что-то значимое!
Я собираюсь ответить, опускаю взгляд на наши руки – но вдруг застываю.
– Я не говорила тебе, что у нас все несерьезно.
Альнар моргает. Несколько секунд на его лице – сомнение, от которого мне нехорошо.
– Да? Значит, ты сказала это Талии. А она сказала мне, потому что я… действительно хотел знать.
А мне сказал Илман. Тогда, полторы недели назад, когда решил отчитать нас с Иденом в первый раз.
– Ал? – Взгляд впивается в парня передо мной. В груди что-то дергается. Вздрагивает. – Ты ведь не ходил с этим к ректору?
Глазам вдруг становится почти больно – так сильно я пытаюсь разглядеть его эмоции.
– Что? – удивляется он. Снова. Я двигаю губами и объясняю, забыв обо всем, кроме его лица.
Несколько секунд Ал пораженно слушает, хмурится, и я тихонько выпускаю воздух из легких. Потому что либо я действительно совсем не разбираюсь в людях и отношениях, либо это искренность. Он не мог сдать нас Илману. Нет. Но…
– Я не думал, что это нечто вроде секрета, – морщится Альнар. – Талия разве не могла сказать другим? Ну, случайно, тоже не придавая значения?
– А ты? Мог обмолвиться кому-нибудь? Друзьям, например? Случайным приятелям, Глории, отцу?
Я добавляю последние два варианта, стараясь скрыть напряжение. Особенно последний.
– Только если отцу – я как-то рассказывал о тебе, о других парах, в первый же выходной. – Губы Ала трогает горькая улыбка. – С кем попало я твою личную жизнь не обсуждаю.
Проклятье. Что, если на нас и в первый раз донесла не Глория – или она, но с чужой подачи? Совпадение слишком значимое, и мои недавние сомнения вдруг вырастают до небес.
Отец Ала слышал, что мы с Реймом «несерьезны». Он считает Идена соперником своего сына – и, по сути, врагом, которого недавно уже оклеветал. Ал привык быть с ним откровенен, похоже, – и, конечно, отец знает, что его дорогой сын расстается с нужной избранницей по моей вине.
Считает ли Фернар Тео меня хорошей девушкой на самом деле? Или пытается выставить из академии, убрав от сына окончательно? Или дело в том, чтобы убрать Идена?