На космодроме нас, вернее меня, уже встречали. Перед трапом выстроился почетный караул, красная дорожка пролегла до самого входа в космопорт.
- Ух ты! Меня встречают как президента! Хэлло, ребята!
Кому-то, кто знает меня достаточно хорошо, может показаться странной моя развязанная манера, поскольку знают меня как робкого, неуверенного в себе человека. Однако те, кто знает меня еще лучше, также могут подтвердить, что стоит мне выпить... в общем, кто знает, тот знает. А сейчас я именно выпил, для храбрости. Но поймите меня правильно, нельзя же опозорить честное имя студента своей робостью перед инопланетными хозяевами?
- Я рад ик, видеть вас всех! Я прилетел сюда с миром как посланец белого голубка... э-э голубя с оливкой ветвью в клюве. - Я увлекся своей речью так, что не заметил, как приветственные слова замерли на устах какого-то высокого человека. Некоторое время он слушал меня молча, потом попытался вставить слово, второе, третье. После шестидесятой попытке он слушал молча. Позади него замерли остальные члены встречающей делегации.
- Ну все, я закончил, - сообщил я. - Куда теперь идти?
Мимо меня в абсолютной тишине пролетела какое-то местное насекомое, и попыталось укусить за нос. Я вяло отмахнулся и гордо сошел с трапа на дорожку. Проходя мимо офицера, командующего почетным караулом, я поправил у него аксельбант и в полнейшей тишине проследовал в космопорт.
Ррзав, ты видел это? - ошеломлено спросил Грзав, когда Студент скрылся за дверью космопорта. - А я то ведь думал, что церемония встречи затянется часов на шесть. Президент Алгеуса известен тем, что способен говорить без перерыва целые сутки.
- Это точно, хотя однажды, после семнадцатичасовой речи он и заявил, что не любитель много говорить. Этот студент оказался не таким уж рохлей, каким казался, если сумел так осадить этого болтуна. Только не пойму, как он узнал об этом небольшом недостатке президента.
Ррзав и Грзав в ужасе переглянулись.
- Может он ясновидящий?! - одновременно воскликнули они.
Я сел в машину, хотя назвать этот аппарат машиной не поворачивался язык, хотя это была именно машина. Впрочем, можно ли назвать машину машиной, если она не имеет колес? Наверное, можно. По крайне мере она поехала, вернее, полетела на высоте сантиметров двадцать от земли. Рядом со мной сидел человек, назвавшийся секретарем. Постоянно косясь на меня со смесью ужаса и восхищения, он сообщил, что для меня уже приготовлен дом, куда сейчас и доставят. Там меня будет ждать инструктор, который научит обращаться со сложными предметами бытовой обстановки. Именно так и сказал: бытовой обстановки. Еще он говорил о том, какая честь для Алгеуса принимать испытуемого.