Представим размах технократии. Чиновник, продюсер из Голливуда, книгоиздатель, финансист или преподаватель колледжа – все они верят в способность разума преобразовать мир. Идейно технократия связана с Просвещением, поэтому верит, что разум способен усовершенствовать мир или, по крайней мере, существенно его улучшить. Прежде всего необходимо улучшить положение угнетаемых как в США, так и во всем остальном мире. Когда же технократы выходят за пределы собственных познаний, они разделяют ту точку зрения, согласно которой мир, освобожденный от угнетения, не становится таким уж равным (а финансовое неравенство в недрах самой технократии широко распространено). Однако технократы на самом деле верят в то, что судить о человеке следует прежде всего по его компетентности, а не по случайным характеристикам. Суждение по случайным чертам и есть угнетение.
Однако что они подразумевают под угнетением? Для них важна защита не экономически, а культурно угнетенных. Афроамериканцы, независимо от их экономического положения, сталкиваются с проявлениями расизма. Латиноамериканцы, равно как и мусульмане, страдают от ксенофобии. Люди, не вписывающиеся в сексуальную норму, являются жертвами гомофобии, а женщины – жертвами женоненавистничества. Расизм, ксенофобия, гомофобия и женоненавистничество – это дефекты мировосприятия самого угнетателя. Поэтому, считают технократы, нужно изменить сознание угнетателя, перестроить его способ мышления, а того, кто не может преодолеть логику угнетения, наказать.
Жизнь технократа предельно абстрактна, даже когда он находится внутри собственной сферы компетенции. Для них все проблемы – одного, интеллектуального толка. Нужно непрестанно размышлять, и благодаря этому становится возможным действие. После размышления действие происходит само собой. Разум связан с языком, и поле битвы технократов – это язык. За изменением языка последует действие. Политкорректность, как ее называют, – это способ, с помощью которого технократы, будучи набирающим силу классом, перестроили мир. Слабое место технократии – пропасть между их сферой компетенции и универсальными принципами, которые они практикуют.
Более отчетливо этот принцип виден на примере их отношений с теряющим силу классом, состоящим из белых рабочих. В технократическом сознании фундаментальный источник угнетения – белокожий мужчина, исторически притеснявший других посредством своей расовой, национальной и гендерной принадлежности. Но технократы проводят четкое различие между самими собой (преимущественно белыми мужчинами), вовлеченными в борьбу с угнетением, по меньшей мере, и мыслью, и словом, – и теми белыми, которые продолжают придерживаться идеологии угнетения. Стагнирующий класс бедствует еще и в экономическом смысле, но на взгляд технократии, внутри которой широк диапазон доходов, самое существенное – отнюдь не жалкое экономическое положение, а нежелание порвать с идеологией угнетения.