О том варианте, что Лиандра, Зиглинда и Янош могли быть раненными или даже мёртвыми, я даже не смел думать. Мне было ясно лишь одно: ни Зиглинда, ни Лиандра не бросят свои мечи.
Может мы разминулись по пути в Газалабад? Я попытался вспомнить, но особенно на последнем отрезке пути движение на дороге значительно увеличилось.
Я видел десятки путешественников, одетых в тёмные и светлые одежды, многие из них на лошадях. Никто из нас не ожидал, что мы можем ехать друг другу навстречу. Могло так получиться, что я не узнал моих спутников, а они меня?
Да. На лошади, одетый в эти развивающиеся одежды, с Армином и Хелис… Это было возможно. Я тихо выругался.
Хорошо. Я предположил, что Зокора, Варош и Поппет находились в городе. Я был почти уверен, что речь шла о Поппет; она была почти такой же высокой, как Лиандра, но не эльфийского телосложения. Я невольно улыбнулся, потому что прежде чем познакомился с Лиандрой, я тоже предпочёл бы пышные формы Поппет. Именно это женская фигура, так я подумал, была причиной тому, почему работорговец узнал в закутанной свите Зокоры женщину.
Вооружены они были тем, чем владели работорговцы, прежде чем сами стали рабами. Значит у них было, по меньшей мере, девять лошадей, может и больше, оружие и неизвестное количество золота. Если им нужно было больше, они могли продать лошадей.
— Добрый человек, — я остановил одного из прохожих. — Вы можете сказать, как добраться до лошадиного рынка?
— Да, эссэри, могу. Просто следуйте по этой улице, пока не дойдёте до фонтана Радости. Там заверните направо, на улицу Пекарей и следуйте по ней до ворот Покаяния.
За этими воротами на площади Дали находится рынок, там вы найдёте лучших лошадей.
— Спасибо, — я сунул ему в руку серебряную монету.
Он, потеряв дар речи, уставился на монету, попробовал её на зуб; его глаза расширились, и он заулыбался.
— Благодарю, эссэри, благодарю за этот щедрый дар! Пусть боги улыбнуться вам, а ваши женщины будут вечно красивы.
Я ускорил шаг. Фонтан Радости нашёлся быстро. Фонтан был построен как пруд, с каменными жердями в виде тростника и обнажёнными нимфами из алебастра, которые, казалось, радостно плещутся в воде. Их лица были открытыми и радостными, рты смеющимися… Я не смог сдержать улыбку, когда увидел эти статуи. Фонтан Радости.
Бессарин был страной противоположностей, которые казались мне несовместимыми. У нас, в новых королевствах, тоже существовала бедность, но я надеялся, что она была не такой убогой и не в таком изобилии, как здесь.
Там тоже были нищие, да, но здесь на каждом углу сидело сразу двое, как дети, так и старики. А мимо них проходили мужчины и женщины, настолько богато одетые, что наши короли выглядели бы по сравнению с ними жалко. В сельской местности старые пшеничные поля постепенно превращались в пустыню, покрываясь песком. Здесь же товаров было так много, как я ещё никогда раньше не встречал. А на тех же улицах, где предлагали засахаренные фрукты, я видел вспухших от голода детей, которых прогоняли от входа в здания ударами трости, если они осмелились встать там в тень. Над всем этим висел сладковатый и тяжёлый запах, по которому я всегда узнаю этот город. Сладковатый, похожий на разложение и в тоже время на сахар.