— Привез?
— Привез.
— Ладушки. Сейчас примем подарочек из туманной Англии.
Старший механик улыбнулся и жестом пригласил таможенников на спускаемый трап.
Осмотр начался с моторного отделения. В ярко освещенном отсеке тихо работал малый дизель. Чистота операционной. Порядок. Все открыто. Все доступно осмотру. Глупо даже заподозрить, что здесь может быть спрятан мотоцикл.
— Да, кстати, ты его, конечно, разобрал?
— Нет, он в таком виде, в каком я его купил.
— Ну, ты даешь!
Последовательно, методично, отсек за отсеком, палуба за палубой, трюм за трюмом таможенники осматривали каждый сантиметр лесовоза.
Старший механик лежал на койке в своей каюте и читал томик Агаты Кристи, купленный в Англии. Вместе с несколькими другими, абсолютно стерильными, не содержащими крамолы, книгами в мягких переплетах он надеялся беспрепятственно пронести их мимо пограничников. Сыновья, несмотря на малолетство, глотали английские детективы.
Прошло чуть больше двух часов. Раздался настойчивый стук в дверь.
Старший механик встал с койки и пригласил в каюту явно смущенного начальника портовой таможни.
— Послушай, Игорь, ты действительно привез мотоцикл?
— Привез.
— Но мотоцикл с коляской — это не иголка…
— Не спичка, — ехидно перебил старший механик.
— Ладно. Его нельзя утаить на корабле.
— Логично.
— Следовательно, ты меня разыграл?
— Нет, я у тебя выиграл.
— Ты хочешь сказать, что мотоцикл на лесовозе?
— Именно.
— Покажи.
— С удовольствием. Спустись со своими ребятами на пирс, и через несколько минут рядом с вами появится новенький «Харлей».
— Ты мне покажи его на корабле.
— Надеюсь, ты понимаешь, что на пирсе он появится не из облаков.
— Не философствуй. Покажи, где ты его запрятал.
— Послушай, Петр. Будь логичным. Мы поспорили с тобой, что, если ты не найдешь мотоцикл на корабле, он мой. Так?
— Так.
— Ты нашел?
— Нет.
— Следовательно, мотоцикл мой.
— При одном условии, если ты покажешь, где он запрятан.
— Но ведь это не было условием пари!
— Или — или. Или ты покажешь и можешь считать, что выиграл спор, или мы его конфискуем… Нет, зачем же. Ведь ты мой друг. Никаких протоколов, никаких пошлин, никаких штрафов. Весь инцидент мы потихонечку спустим на тормозах. Но мотоцикла у тебя не будет.
Удушливая волна накатила на старшего механика. Волна беспомощности и гнева. Такая же, как в ночь на второе марта 1953 года.
Его вызвали в Большой дом на Литейном проспекте. Не арестовали.
Вызвали. Ему казалось, что строгий выговор и потерянная Сталинская стипендия — вполне достаточная плата за отказ быть негодяем. Он не предполагал, что у этой истории может быть продолжение. Утром начальник спецчасти института сказал ему, что сегодня, в восемнадцать ноль-ноль он обязан явиться в Большой дом. Игорь ощутил боль во всех рубцах. Не впервые появлялось у него такое ощущение в эту проклятую зиму.