– Тебе легко говорить. За твоей спиной не стоит дьявол, который только и ждет, когда ты ошибешься, чтобы он смог над тобой посмеяться, – выругалась я, взяла в руки вилку и начала есть. Еда была хорошей, еда успокаивала меня.
– Ты имеешь в виду мистера Рида? – рассмеялся Генри, но я посмотрела на него так, что ему пришлось взять себя в руки, чтобы не засмеяться еще громче.
– Конечно, кого же еще? – гаркнула я и вилкой вытащила из салата с капустой кусочек индейки. – Он наглый и нахальный и вообще не слышал о вежливости. Он разговаривает со мной, словно я безнадежно наделаю ошибок, и я недостойна, чтобы он вообще сказал мне хоть слово. – Я продолжила тихо ругаться, а Генри рукой пытался спрятать смех.
– Ты разобрала его по косточкам, да? – сказал он, на что я пожала плечами.
– Почему это? Насколько я слышала, никто его терпеть не может. Меня внутренне трясет при мысли о нем, от того, как он смотрит на меня, как будто я просто мило провожу время, а не работаю.
– Мне он нравится, – неожиданно произнес Генри, и я от испуга уронила с вилки картофель. Я посмотрела в его голубые глаза, чтобы убедиться, что он шутит, но он не шутил.
– Не смотри на меня так, Ани. Он не адское создание, – продолжил он, и я с удовольствием возразила бы ему, если бы не потеряла дар речи. – Он ведет себя так не из злобы, а для того, чтобы дать тебе возможность сделать все в одиночку, без помощи, как взрослому человеку.
– Не говори так, словно я все еще ребенок, – пробормотала я.
– Тогда не веди себя так! – бросил он в ответ и поставил чашку чая на стол. – Прекрати ныть, делай, что можешь, и все остальное сложится. Если ты позволяешь себя провоцировать, это признак того, что ты не владеешь собой. И тогда с тобой и дальше будут обращаться как с ребенком.
С трудом сглотнув комок, образовавшийся в горле, я поняла, что Генри прав. Я должна перестать дико бить себя в грудь и начать делать что-то, потому что я этого хочу, а не для того, чтобы утереть нос мистеру Риду или своей матери.
Но проще сказать, чем сделать.
По крайней мере, Генри открыл мне глаза и, наконец, дал мне вескую причину остаться. Ради себя, а не для того чтобы кому-то что-то доказать.
– Ани, – примирительно взглянул он. – Ты справишься.
Я кивнула, отодвинула в сторону тарелку, которую оставила почти нетронутой, и принялась за кусок пирога. В конце концов, я взрослый человек. Взрослым тоже можно сначала съесть пирог.
– Кроме того, вы так сцепились друг с другом, потому что во многом похожи, – неожиданно заявил Генри, и я подавилась.
– Что, прости?! – резко прошипела я, чуть не выронив торт изо рта. – Совершенно не похожи. Ты не слышал, что я говорила? Он наглый, нахальный и без намека на вежливость, – проглотив, возмущенно ответила я, на что Генри улыбнулся. Вместо ответа он многозначительно поднял бровь. – Я не наглая и нахальная, – отрезала я. Генри молча начал есть, чем разозлил меня еще больше.