Как и подозревал, топор был выкован из силовой энергии и не был напрямую связан с големом. Моя правая рука была сломана, но левая пока работала нормально. Обхватив пальцами массивную рукоять, изо всех сил напрягся. Чуть не упал, когда огромное оружие оторвалось от земли; повезло, что противник успел немного вытащить его, иначе бы не справился.
Удивительно, но рукоять топора на ощупь была почти такой же, как белый пояс, обвязанный вокруг талии. И оружие оказалось несравненно легче любого другого схожего размера.
Топор был громоздким, средоточие опустело, зрение туманилось, но снова повернувшись лицом к конструкту, я, прихрамывая, побежал на него, волоча за собой оружие в уцелевшей руке.
Голем, теперь стоявший довольно криво из-за отсутствия руки, принял вызов. Серебряный свет объял его руку, огонь, что составлял голову, вспыхнул раза в два выше. Но я был слишком избит, чтобы напугаться, слишком далеко зашёл и многое пережил, чтобы сейчас отступить из-за тупой груды валунов.
Сблизившись с этой живой горой камня, издал низкий горловой рык. Пяткой помог себе подкинуть топор и используя импульс от бега, увеличил силу удара. Оружие взмыло по дуге, чтобы через мгновение вонзиться в голову голема, аккуратно разделив её на две части и завязнув лишь в середине груди конструкта.
Не успел отскочить, и голем кучей камней рухнул на меня. Рёбра хрустнули, а левая рука сломалась в нескольких местах. Тело словно разорвало тысячей мелких осколков, не щадя ни внутренности, ни кости.
Я лежал на земле, глядя на клубящиеся облака, бьющие в них молнии, и чувствовал, как жизнь покидает тело. Несмотря на это, улыбнулся. Хотя бы умру как идущий, как практик боевых искусств, а не как никчёмный калека.
— Так-так-так. Кто это тут у нас прохлаждается?
Чернота беспамятства отступила, и глаза в изумлении распахнулись. Бред? Я уже умер и слышу голоса?
Затем в поле зрения появился мужчина. Он был одет в длинную мантию, какую носили одарённые, серебро и что-то между тёмно-синим и фиолетовым. Как не вглядывался, не мог разглядеть цвет пояса. Загорелый до бронзового мужчина, с коротко остриженными волосами, цвета спелых каштанов и с поразительными цветом глаз, под стать его мантии, серебро и индиго. Лицо казалось странной смесью свирепости и совершенства. Если бы кто-то попросил угадать его возраст, я бы не смог этого сделать.
— Это и есть загробная жизнь? — прохрипел в ответ.
Сюда никто не мог проникнуть, а значит я всё-таки умер.
— Боюсь, что нет, юный практик аспекта Силы. Ты по-прежнему среди живых, хотя и очень близко подобрался к смерти, уж поверь.