Но едва я успеваю подойти к секции «Зерновые и фрукты», как испытываю первый порыв: будто запущенный мне в желудок рыболовный крючок угрожает выдернуть единственный натуральный батончик, который я нашла в своей сумочке, и единственную твердую субстанцию, которая прошла через мой рот начиная с 11 утра предыдущего дня. Пока я рассматриваю мягкие куски фруктов, плавающие в мутной жидкости, в голове у меня продолжает стучать. Мне хочется вычистить себе мозги круглой ложкой для дыни, но я решаю во что бы то ни стало взять тарелку и убеждаю себя: «Ты сможешь». Только вот оказывается, что я не могу…
Содержимое желудка вылетает быстрее, чем я могу сопротивляться этому, даже несмотря на ту силу, о наличии которой в себе не подозревала. Защитный экран буфета оказывает лишь слабое сопротивление. Куски палеожижи, слизистой оболочки желудка и «Шираза» (будь ты проклят, «Шираз»…) разбрызгиваются по фруктам, зерновым завтракам и наблюдателям. Щедро так разбрызгиваются.
Перед моим мысленным взором предстает заголовок:
Пьяную мать двоих детей стошнило у буфета для завтрака в присутствии десятков изумленных посетителей. «Да, это позор», – признает Элис Рэт, стоматолог из Стретэма…
– О господи, извините, ради бога. – Я бросаюсь искать что-нибудь, чем можно было бы убрать весь этот беспорядок. Почему-то мне кажется, что я должна сама очистить замшевые туфли этого мужчины с запонками. «Наверное, он теперь жалеет, что не взял сухой завтрак, – проносится у меня в голове. – Наверное, проклинает тот день, когда пообещал своей Араминте фруктовое мороженое…»
– Я ужасный человек, – бормочу я себе под нос, не обращаясь ни к кому конкретно, сжимаю ладонью рот и понимаю, что пытка еще не окончена. Неужели будет еще? И тут же решительно подтверждаю: Да, будет еще.
– Пожалуй, вам лучше уйти, мадам, – обращается ко мне тощий мужчина в слишком большом костюме и с бейджиком «Я здесь, чтобы помочь!»
Я искренне соглашаюсь и бегу к лифтам в надежде попасть в свой номер до того, как начнется очередной этап выворачивания наизнанку.
И вот я снова в одиночестве, в ванной, придерживаю волосы и склоняюсь над фарфоровым унитазом, ожидая последнего, по моему мнению, порыва, как вдруг позади меня раздается знакомый голос.
– Надо же, как удобно.
О боже. Нет. Ты, должно быть, шутишь…
Вытерев рот рукавом, я оборачиваюсь.
Передо мной стоит ширококостная брюнетка в резиновых сапогах, прислонившись к косяку, скрестив руки, источая запах природы и внимательно изучая меня.
– Ты еще чего тут делаешь? – выдавливаю из себя я, откидывая волосы назад, чтобы выглядеть презентабельнее.