Отчий дом Лары реквизировали в пользу государства, а её хотели отдать в качестве прислуги в состоятельную семью, однако моя бабушка, хорошо знавшая её родителей, удочерила девчушку, и с тех пор мы были не разлей вода. Прошло время, и, повзрослев, я стал помогать людям, которым, как я думал, это требовалось. Но добро в нашем мире — достаточно неходовой товар, мне пришлось смириться с несправедливостью, обещая, что обворовавший наш дом бродяга был последним, кому я помог.
Поэтому, когда она открыла дверь, я сразу попытался протиснуться внутрь, но, уже не раз обжегшись, Лара тормознула меня, не дав сделать и шага.
Её русые брови приподнялись в нарочитом удивлении, большие зелёные глаза смотрели на меня строго и, как и положено лекарю, скептически. Лара носила аккуратную, практически мужскую короткую прическу, а зачесанные назад светлые волосы неровно отсекались, будто ствол сломанного ураганом дерева. Девушка скрестила руки на груди, а белая ряса лекаря подчеркивала её аскетическую стройность.
— Стоять! Во-первых. Она жива?
— Пока да, но, думаю, долго не протянет. — Я перевёл взгляд с Лары на девочку и снова на Лару.
— Во-вторых. Где ты их находишь?
— Да не ищу я их — спас от четверых верзил, но боюсь, что с каждой секундой шанс на то, что эта маленькая жизнь оборвется, всё больше.
— Я никогда не понимала, когда ты врешь, а когда нет, и, думаю, вряд ли это когда-то произойдет, так что прошу, избавь меня от этого.
— Слушай, сейчас не до того, я обязательно расскажу тебе обо всем подробней, но… — Я, все еще держа девчушку на руках, снова попытался втиснуться между Ларой и дверным косяком.
— Резвый ты наш! С чего ты взял, что я буду ей помогать?
— Ну, Лара. Ну, в самом деле. Ты же прекрасно знаешь, я в курсе, что ты не черствая ведьма.
Та, тяжело вздохнув, беззлобно проворчала:
— Уж лучше бы была. Сколько бы проблем избежала, — и, отступая внутрь дома, девушка пропустила меня вперед.
— Только не клади её пока на кровать, я постелю старые простыни.
Прошло около часа, а Лара не пускала меня в комнату к девочке, велев ждать на кухне. Я все это время пытался наладить контакт с поселившимся во мне самолюбивым императором. Но тот ни в какую не хотел говорить. И, затаившись где-то на задворках моего сознания, молчал словно рыба. Может, и к лучшему.
— Райс. Можешь войти. — Голос девушки заставил меня кое-как подняться с мягкого кресла, расположенного напротив окна рядом со столиком, на котором лежала очередная медицинская литература сестры. Хотя не буду скрывать, её врачебные навыки мне сейчас тоже бы не помешали. Но в первую очередь, конечно же, нужно помочь ребенку. А я уж как-нибудь потерплю.