Первым ее порывом было сразу бежать к патеру Сколту, но эту мысль Айрис откинула как совершенно негодную. Если она явится к патеру в одной рубашонке из неизвестного материала, сразу станет ясно, где она была и откуда пришла. И патер Сколт наверняка позовет храмовников, потому что наипервейшая обязанность любого патера — искоренять скверну, а заодно и тех, кто ее несет в себе. Тех, кто мечен проклятием…
Поэтому Айрис, подумав еще немного, решилась пойти в родительский дом и для начала попросить у матери платье. Какое-нибудь старое, на время. А уж приодевшись, можно отправиться к патеру, рассказать ему о том, как ее избил муж, и попросить защиты. В конце концов, к кому ей еще идти? Только патер может повлиять на барона этих земель. Наставить на путь истинный.
Над озером плыл туман. Густой, молочный у воды, выше он редел, и сквозь дымку был виден баронский замок — как будто в камень обратился уродливый, несуразный зверь. Вокруг рассыпались каменные дома, крытые черепицей; те, что ближе к замку — кокетливо-белые, двухэтажные, с балконами, те, что ближе к окраинам, — низкие, серые. Самые бедные были крыты камышом.
Айрис торопилась. Ей хотелось успеть добраться до родительского дома до того, как проснутся горожане и будут тыкать в нее пальцами — а то как же, госпожа баронесса почти голая на улице. Впрочем, вряд ли бы ее узнали. Барон не слишком-то показывал свою жену и на все городские праздники ходил один, предпочитая веселых девок из дома развлечений.
Она скорым шагом обогнула тот участок, что отделял озеро от первых домов, решительно нырнула в ближайший проулок и пошла, торопясь, но почти на цыпочках, потому что на окраинах было грязновато, сливные канавы никто не чистил. Ступать по помоям — то еще удовольствие.
Пока что ей просто невообразимо везло.
Она миновала два квартала, а на улицах все еще было пустынно. Только в пекарне хлопали ставни да мимо старик прокатил тележку с дровами.
«Ну и славно», — подумала Айрис.
Ей оставалось пройти немного, всего-то три квартала до дома, где она провела детство.
Отец Айрис, Герхард Ленне, был известным мастером-оружейником и мог себе позволить хороший дом в Оружейном же переулке. Мать Айрис, Лависия, за всю жизнь не подняла ничего тяжелее кастрюли с супом, но в ее взгляде постоянно читалось легкое презрение к мужу. Айрис никогда не задумывалась, почему это так, но накануне свадьбы с бароном Лависия честно призналась, что отец ее, разорившийся и проигравшийся в пух и прах благородный человек, был вынужден отдать свою дочь за простого оружейника. А вот теперь, мол, Айрис по счастливому стечению обстоятельств возвращается к «благородной» жизни.