— Матушка… — В груди как будто что-то оборвалось. Что-то важное, светлое.
Айрис отстранилась и посмотрела на мать. Как будто впервые видела — стареющая, но все еще красивая женщина, седые пряди в белокурых волосах, поблекшие глаза, тонкие морщинки. И женщина эта внезапно показалась Айрис совершенно чужой. «Я тебя не знаю», — вертелось на языке.
В самом деле, похоже, она не знала собственную мать. Хотя… с иллюзиями стоило распрощаться еще тогда, когда валялась у нее в ногах и просила: «Не отдавай меня ему, умоляю, не отдавай…»
Интересно, отцу стоит показаться? Или тот сразу за дверь вышвырнет?
— Матушка, выслушай меня, — растерянно пробормотала Айрис. Это было какое-то наваждение, вроде бы мать — и не мать, чужая женщина. — Я заблудилась в лесу и испортила платье. Теперь вот… не могу же я в таком виде вернуться к мужу…
Лависия сжала губы, окинула Айрис недовольным взглядом.
— Так чего ты сюда пришла? Что тебе нужно?
— Платье, мама. Дай мне одно из твоих, старое. И башмаки. Я же не могу разгуливать по городу вот так…
Лависия молча подошла к двери и опустила засов. Затем еще раз смерила Айрис недобрым взглядом.
«Чужая, какая же она чужая, — устало подумала Айрис. — Почему со мной все так?»
— Откуда эта сорочка? — внезапно хриплым шепотом спросила мать. — Говори!
— Я… ее нашла. В лесу, — Айрис опустила глаза. Она никогда не умела врать, никогда.
Мать протянула руку, пощупала ткань и тут же отдернула пальцы, словно обжегшись.
— Ты лжешь. Ткань не наша. Где шлялась?
— Мама… я упала в ручей, намокла вся… А потом нашла эту рубаху, в лесу. Может, кого ограбили…
И посмотрела матери в глаза, честно и открыто.
Лависия судорожно выдохнула, сделала попытку улыбнуться, но получилась неприятная гримаса.
— Хорошо. Будь здесь, я сейчас вынесу тебе одежду. И… не думаю, что отцу стоит видеть тебя… тут… и в таком виде.
Айрис хотела броситься матери на шею, но передумала. Кивнула покорно.
— Хорошо, матушка. Ты меня очень выручишь.
Мать хмыкнула и торопливо вышла.
Айрис осталась одна. Огляделась, с удовольствием отмечая, как чисто и опрятно в лавке, как хорошо смотрятся по углам тяжелые кресла из старого, потемневшего дуба. На прилавке, поверх аккуратно расстеленных льняных полотнищ, красовались мечи, узкие кинжалы, топорики, латные перчатки и еще много всякой всячины. За прилавком на деревянных распорках висела новенькая бригантина, очевидно изготовленная на заказ для богатого горожанина — из-под пластин выглядывал бордовый бархат. Айрис вздохнула. Здесь, в лавке, было хорошо. Так и осталась бы… навсегда. Правда, из всех домочадцев любил ее только маленький братик, самый последний ребенок, ему всего-то шесть годков сейчас…